- Это
правда. Но там и система охлаждения в разы лучше. Лучше не
рискуйте.
Минин
опустошил банку сока, а затем, растолкав ребят, протиснулся к
Максимову.
- У меня в
последний раз на виртуальном мониторе вверху справа постоянно мигал
значок.
- Смотрел в
справочнике, что он значит?
- «Снижена
подвижность ЛД-08 и ЛД-09» - заученно отчеканил Толик, откусывая
кусок шоколадки вместе с фольгой.
- Ах, вот
оно что.
Вова вылез
из кабины и подошел к стене где обыкновенным мелом на доске был
нарисован шагоход в разрезе.
- ЛД-08 и
ЛД-09 это вот эти две рессоры – Максимов пальцем указал на схему, а
затем вернулся обратно к роботу.
– Ай! –
поторопившись, он стукнулся головой о раскрытый купол. - Тут
периодически возникает такая проблема. Нужно чтобы смазка постоянно
поступала в механизм, а она бывает забивается. Не
страшно.
Все мы
склонились над внутренностями шагохода.
- Да просто
масло сменить надо и всё!
Струя
чёрной жидкости ударила склонившейся над двигателем Киричанской
прямо в лицо и пролилась на грудь.
- Вот же
гадость! – сказала Юлька, выплюнув изо рта тёмную жижу.
Пытаясь
очистить глаза от попавшего в глаза масла, она схватила кусок
ветоши, лежащий на согнутом колене шагохода.
- Не надо!
– закричал Максимов, а затем взглянув на размазывавшую по лицу
женщину грязь и смазку добавил, – Не надо… она же ещё
грязнее.
Кто-то
хмыкнул, кто-то ухмыльнулся, а затем все засмеялись, похлопывая
себя по бокам. Я кстати не смеялся, даже не улыбнулся.
- Чего вы
ржёте дураки? – возмутилась Светка и дала Юльке протереть глаза
чистым носовым платком.
Обретя
способность снова видеть, Киричанская, плотно сжала губки и метнула
в нас злобный взгляд.
- Ооо!
Парни сейчас полетят молнии! – сказал Минин и ухмыляясь спрятался
за спину Мамедова и Малышева.
Однако он
не угадал.
Взглянув на
свой изгвазданный комбез по которому вниз стекали капли масла,
собравшиеся в средних размерах лужицу под ногами, Киричанская хищно
улыбнулась, а затем тряхнула волосами и расстегнула молнию. Стянув
комбез, она тщательно вытерлась внутренней частью формы, а затем,
бросив её под ноги замерла на месте, уперев ладони в бока и
выставив одну ногу в белом носке и тяжёлом военном ботинке
вперёд.
Теперь мне
ничего не мешало её рассмотреть. У меня аж дыхание перехватило и во
рту пересохло. И ведь смотрел на неё не только я.