Ворота,
кстати, починили. Вдогонку отступающей орде выпустили отряд
шагоходов, который возглавила Киричанская. Они успели сделать три
залпа прямо в самую гущу дикарей, и дрон, сопровождавший их,
зафиксировал многочисленные жертвы. Пока его не сбили. Это была
наша месть за нападение на дом, за убийство пожилого
зауряд-прапорщика, за страх, который мы испытали, за... много ещё
за что.
Однако,
оставалось много непонятного, и комитетчикам Борис Борисыча работы
был непочатый край. О чём я? Для себя в дневнике даже списочек
составил. Вот посмотрите:
1.) Почему
сломались ворота, ведь прочность их рассчитана на гаубичную
артиллерию? Это я знал точно, ибо сам трижды участвовал в их
ежегодной профилактике.
2.) Как
синекожие оказались в техническом коридоре Тринадцатого капонира?
Не пробив корпус крепости, не спрыгнув с небес? Загадка.
3.) Почему
дроны патрулирующие границы упустили приближение противника? Раньше
они нас не подводили и даже о приближении стаи свёрглов
предупреждали заранее.
Наверняка у
Триумвирата возникли и другие вопросы, но меня лично беспокоили эти
три.
Сегодня
утром на плацу произошло награждение защитников крепости.
Торжественно, при полном параде. Отмечено было пятнадцать человек.
Пять операторов пулемётных комплексов и четыре пилота (среди
которых была и Юлька), получили серебреные ромбики «в боевых
условиях», ну и, конечно, наша шестёрка.
Минин
получил нашивку «универсала», Марков, Снегирёв, Варфоломеев и
Юсупов «отвагу», а я... я сразу и Значок ветерана Третьей степени и
«отвагу». Снегирь напел всем, что я его спас, прикрыв от взрыва
файербола, и ему поверили. Ерунда, просто был ближе
всех.
Вернувшись
домой, я сел у окна и долго пялился в него. Вспоминал, как мы сюда
прилетели. Шестьдесят тысяч человек высадилось на Коперник - 3
почти одиннадцать лет назад. Огромная экспедиция в поисках редкого
минерала герания увенчалась успехом. Мне тогда было семь лет,
полтора года из которых я провёл в космосе. Первый месяц всё
держался за руку отца, настолько огромным и непривычным был для
меня этот мир. Боялся отойти, боялся остаться один. Привык. Какими
счастливыми мы были, полными надежд. Даже жизнь под куполом пока не
закончилось терраформирование не беспокоила и не угнетала нас.
Казалось людям всё по плечу.
Помню,
когда впервые увидел голубое небо. Вот это был восторг! А потом
заколосились поля, и удивлению не было придела. До сих пор иногда
мне снится, как мы с отцом идём по полю пшеницы в долине. Отец
впереди, а я чуть отстал и раздвигаю руками золотые колосья,
чтобы...