- Этот дробовик не для того, чтобы
палить по наступающим туземцам, дальность всего десять метров, да.
Он для того, чтобы сбивать с корпуса товарища сикомэ. Вон они в
прошлый раз как броню-то вам попортили.
- То есть будем палить друг по другу,
- наконец догадался я.
- Верно, металлическими шариками.
Почти такими же как в «ашках»и «бешках», только покрупнее. Вреда
роботу они точно не причинят, а вот тела синекожих будут сметать
как метлой.
- Круто! – как всегда бесшумно возник
позади Минин. – Вован, мне нравится. Мне такую же надо.
- Уже поставил.
- А боезапас?
- Стреляет залпами. Хватает на
пятьдесят выстрелов.
- Нормалёк. Беру, - обрадовался
Толик, забираясь на лестницу и ковыряя пальцем металлический
барабан.
- Так сбивать с корпуса гадов можно и
огнемётом, - почесав затылок, сказал я. – Юлька в прошлый раз так и
делала.
- Можно, - согласился Вова. – Вот
только перегрев может быть. А это отказ всех систем.
На улице стояла тридцатиградусная
жара и укрывшись в тени мы расселись в креслах. Нам в спину приятно
дышали кондиционеры, установленные в Арсенале.
- Вот я только не понял, почему мы
теперь товарищи, а не господа, в чём разница-то? – сказал Минин,
откупоривая банку консервы и рассматривая поднимающийся над ней
пар.
Бросив в Толика грязную тряпку,
Капустин сказал:
- Дурак ты и уши у тебя холодные.
Господа это кто?
- Ну,
люди из привилегированных кругов, - ответил мой товарищ, сунув в
рот кусок мяса.
-
Человек, обладающий властью над теми, кто от него зависит,
повелитель, - дополнил я, как на занятиях в школе.
-
Правильно, - сказал Иваныч, закидывая руки за голову и откидываясь
на спинку стула. - А мы кто? Ну, какие из нас господа? Господа все
на «Принцессе Анне» улетели. И дворян среди нас раз-два и обчёлся,
земли-то наши тю-тю, на других планетах остались. Если чуда не
произойдёт, все мы здесь сдохнем, а выжить нам поможет только
взаимовыручка, самопожертвование и преданность. Нет, они всё
сделали правильно. Так и надо именно, что товарищи.
Лицо
Капустина стало серьёзным, и обычная полуулыбка, играющая на губах,
бесследно исчезла. Мы с Максимовым замерли и посмотрели друг на
друга. Старик произнёс вслух то, о чём многие боялись даже думать.
Вроде очевидно же, а внутри меня всё похолодело. То же самое, я
уверен чувствовал и Вова.