Я отрицательно мотнул головой, невольно нахмурясь. Одна нестыковка зацепила, оставшись непонятной, родив новый вопрос,
– Простите, но вы упомянули младшую сестру, а теперь говорите, что близких родственников не осталось?
Словно придавленная моим вопросом, женщина тяжко вздохнула и отвела взгляд,
– К сожалению, она ушла от нас молодой. Та трагедия, о которой я упомянула, была связана с моей сестрёнкой. Это грустная история, и я не хотела бы говорить об этом.
– Простите.
Сообразив, что говорить о смерти сестры женщине тяжело, я быстро кивнул и решил, что вопросов достаточно. Непросмотренный новый каталог всё ещё ждал моего одобрения. Пожелав паре удачного путешествия и прочтя на лице женщины облегчение, напоследок попросил оставить свои координаты для связи. Для любых срочных вопросов оставался любезнейший мистер Пратт...
В эту ночь невыносимо долго не мог заснуть. Принял тёплый душ, выпил молока, пытался читать - всё бестолку. Немного завидуя мирно спящей рядом Мари, просто лежал в постели, бессмысленно пялясь в темноту, пытаясь понять, что не так?
Что-то беспокоило меня, смутным воспоминанием настойчиво стучась в сознание и тревожа уснувших было чудовищ. Фраза всплыла в памяти, озаряя внезапным узнаванием: "Около двадцати лет назад она ушла от нас..." Я резко сел в кровати, поморщившись от острой боли пронзившей затылок. Тот же срок, та же трагедия - двадцать лет назад...
Все эти годы один и тот же сон, одна и та же боль, одна и та же мысль - что произошло в тот день?!
О том, что случилось тогда, определённо я знал лишь одно – двадцать один год назад, я – Николас Рават, умер...
2. Глава 2. "Дурные сны".
Я падал. Бестолково размахивая руками в воздухе, пытался ухватиться хоть за что-то, в тщетной попытке остановить хаотичный полёт в непроглядной темноте. Покорёженные обломки металла, деревянные игрушки, фигурки индийских божеств, руль от детской машинки, плюшевый медведь с оторванной лапой, семейные портреты в обшарпанных рамах проносились мимо, обречённо выскальзывая из отчаянно напряженных пальцев.
Тело неудержимо неслось вниз, повинуясь одному незыблемому закону – закону земного притяжения, не оставляющего мне ни малейшего шанса на спасение. Пропасть неслась навстречу, поглощая собой, жадно кружа во властном вихре, швыряя из стороны в строну, больно ударяя о невидимые углы и преграды. Срывался на крик, закрывая лицо руками, в тщетной попытке увернуться. Осколки стекла пронеслись мимо, оставив на щеке острый ожог боли. Я дёрнулся…и проснулся.