– Нам не о чем говорить, – наконец
выдавил я, уперевшись руками в края вирткокона и двигая тазом.
Я с утра не так много времени лежал,
и вроде ноги не затекли. А ведь можно рискнуть кувыркнуться через
край, да попробовать рвануть к двери. Оружия я при них не вижу,
стриженному надо еще вскочить со стула и оббежать кокон, а от
смазливого уж как-нибудь отобьюсь и оторвусь.
Тут Крутыш прижал палец к гарнитуре,
чуть склонив голову…
– Да?
И в этот момент я рванул. Вернее,
попытался, потому что едва я занес ногу над краем вирткокона, как
Крутыш, даже не убирая пальца с уха, другой рукой перехватил мою
ногу, чуть привстав со стула. Словно тиски сжались на моей лодыжке,
и он резко рванул меня обратно. Вирт жалобно заскрипел от такого
обращения.
Смазливый запоздало дернулся с
дивана, но потом махнул рукой и уселся обратно.
– Да, все готово, – Крутыш едва
кивнул невидимому собеседнику, – Хорошо.
Он убрал палец с уха, посмотрел на
меня, и недобро улыбнулся:
– Я забыл сказать, что у меня еще
коричневый пояс, – качок ухмыльнулся, – Не показушный.
Тут брюнет, все еще сидя на
подлокотнике дивана, спросил:
– Ну, что там?
Крутыш повернулся к нему и кивнул,
махнув в мою сторону:
– Все готово, можем начинать.
– Класс, как долго я этого ждал!
Я с удивлением услышал в голосе
смазливого маньячные нотки. Кто он такой в игре? Ему-то я чем
насолил?
Брюнет хищно улыбнулся, и я судорожно
сглотнул, когда он достал из кармана отвертку. Пипец! Блин! Только
не так! Это что, вот так просто, отверткой?
– Антон, дружище! – Крутыш встал со
стула и доверительно положил мне руку на плечо, – Другого выхода
нет.
– Вы чего, пацаны? – я весь напрягся.
А теперь, думаю, можно драться до последнего, хуже точно не
будет.
Крутыш взял меня за грудки, другую
руку со сжатым кулаком чуть отвел назад.
– Слушай сюда, – начал стриженный, –
Закричишь, и этот кулак тебя заткнет.
Я, стиснув зубы, с ненавистью смотрел
на него. А может, заливает про коричневый пояс? Вот только
проверять совсем не хотелось. Пипец, ни одной мысли в голове,
только паника.
– По лицу только не бей, – заботливо
напомнил смазливый.
Я покосился на него, готовясь в любой
момент рвануться, отбиваться, кричать… По лицу получать неприятно,
но почему бить нельзя?
– Антоша, ты человек слова? – вдруг
спросил Крутыш.
Тут я чуть застыл, внепонятках глядя
на него.