— Ой! — девушка распахнула
глаза и в испуге прикрыла рот ладошкой. — Ferreo
canis mori...
— Что, простите?
— Я ошиблась
стликом, — она разве что не тряслась от ужаса, будто
перед ней сидел сам Повелитель. — Такая глупая... Извините,
что побеспокоила. Приятного вам вечера.
Я лишь развел руками, поражаясь
галантности и учтивости некоторых обитателей Нижнего мира.
Получается, все эти «стиляги» пошли в повстанцы из-за
нежелания подчиняться навязанным законам и жить как
настоящие — каноничные — демоны? И все они —
своего рода отщепенцы, вроде слабых и добрых детишек
в суровой и кровожадной Спарте. Только
их не скинули на копье, а позволили сбежать
и забиться в норы, где можно быть самими собой без
оглядки на мнение большинства.
Проще говоря, эта пещера —
логово задротов, которые любят игры и книги,
а не бухать по падикам и клеить телок, как
нормальные пацаны. А может, я выдаю желаемое
за действительное. Какая разница? Деление на Свет
и Тьму — это просто правило. А у любого правила
бывают исключения. Которые, между тем, эти правила
не отменяют. В нацисткой Германии жило множество людей,
отказавшихся принять идеалы Гитлера. Оправдывает ли его это?
Нет. Вот и здесь то же самое.
Изгонит ли смерть Владыки
легионы демонов? Вернет ли игрокам-приспешникам прежний вид
и характер? Избавит ли от несправедливостей,
опасностей, убийств и войн? Вряд ли. Только в глупых
ленивых сценариях падение главаря мгновенно уничтожает рядовых
прихвостней. Никуда они не денутся, не погибнут,
не уверуют в добро, не раскаются
и не отключатся, как дроиды Торговой федерации.
Но лишившись головы, твари лишатся и единства. Развалятся
на сонм разрозненных кланов, которые утонут в грызне
за власть.
И пройдет еще немало времени,
прежде чем черти объединятся и начнут готовиться к новому
вторжению. Неизбежен ли этот итог? Совершит ли колесо
Сансары полный оборот? Можно ли хоть как-то остановить этот
процесс? Уверен, в этом суть Иринора — в цикличности
угроз и спасений, ведь сказкам всегда нужны злодеи
и герои, иначе они превратятся в обыденность, растеряют
все волшебство, азарт, жажду приключений и попросту забудутся,
как забывается любая рутина.
Я так задумался, что
не сразу заметил непривычную тишину. Нет, она не стала
абсолютной, но оркестр перестал играть, парочки —
танцевать, а покупатели — торговаться, словно
у всего «Приюта» убавили громкость раза в два.
И ровно во столько же выкрутили возмущенный голос
Хиры.