— Где ее ошейник?
— У нее нет
ошейника, — спокойно ответила ассасин.
— Ага, — поддакнула
суккуба. — Она идейная.
— В смысле?..
— В прямом. Топит
за ублюдка по собственной воле. Навыдумывала себе
непонятно чего, поверила в этот образ, а потом
и влюбилась. Вы, люди, называете такое стокгольмским
синдромом.
— И как мне
ее освободить?
— Не знаю. Но можно
начать с малого. Давай сломаем ей мизинец?
— Или сначала вырвем
ноготь, — сказала убийца. — А уж потом
сломаем.
Ларгита зажмурилась
и затряслась, как в сильный мороз.
— Можно еще намотать патлы
на жердь и закручивать, пока все не вылезут.
— Или подпалить пятки.
— Святая магия тоже
сгодится!
— Я могу разбавить
яд и устроить ей такую лихорадку, что семь потов
сойдет.
— Хватит! Сказал же —
никто не будет никого пытать!
— Но тогда
ты умрешь.
— Всегда есть варианты. Для
начала уведите ее в дом.
— И посадить в подвал?
У меня там цепи и веревки.
— А лучше связать
и потащить следом.
— Или раздеть и усадить
в холодную ванну.
— Или налить воды и разжечь
под ванной костер.
— Хватит, кому сказал!
— крикнул и тут же схватился за сердце.
— Быстрее от вас помру, чем от проклятия! Отведите
Ларгиту на мансарду, дайте воды и просто заприте
дверь.
Хира нахмурилась, явно недовольная
решением, а затем расплылась в ехидной улыбке.
В голову вторгся вкрадчивый голосок:
А, поняла. Добрый стражник — злой
стражник. Знаю-знаю... Чур, я злая! И засуну жука ей в трусики, —
голос мерзко захихикал. — Совсем как в школе. Она стояла у доски и
показывала на рисунке болевые точки гуманоидов. И при этом в
панталонах ползал огромный рогатый жук. Ты бы это видел... такая
умора. Впрочем, никто не помешает повторить. Только найти жука
побольше и...
Я схватил бестию за ворот
курточки и притянул к себе.
— Надо мной тоже издевались
в школе, — прошипел в побледневшее лицо. — Мне
ничего в трусы засунуть не хочешь?
— Только это, — Хира томно
облизнулась.
— Без приказа к пленнице
не приближаться, — прорычал и легонько оттолкнул
суккубу.
Девушке завели руки за спину,
выпрямили и повели в дом. Я же дочапал
до кухни, плеснул в кружку вина и жадно выпил.
Задача предстояла куда более сложная, чем предполагалось
изначально. Даже в моем нынешнем состоянии сорвать ошейник
крайне сложно, но возможно. А главное — понятно, что
и как делать. Но как разубедить убежденного фанатика, что
его кумир — ублюдок, убийца и тиран. Особенно, если
главные аргументы — освобожденные демоницы —
воспринимаются Ларгитой как худшее зло на свете.
И небезосновательно. Жуки в трусах — лишь один
эпизод, а сколько их было, когда живешь вместе
с дюжиной сестричек.