— Че притих?
— Думаю.
— А... Давай, — подруга
запрокинула голову и блаженно зажмурилась. — Тебе
полезно.
Куда более полезными были бурлящие
пузырьки и выбивающиеся сквозь щели на дне горячие струи,
ласкающие, массирующие и заживляющие изможденное тело.
Не отказался бы от рук подруги вместо струй
и пузырьков, но чего нет — того нет, и надо
довольствоваться малым. Пока рядом ошиваются сестры, мне точно
ничего не перепадет, но без их поддержки
мы не сможем одолеть Владыку и погибнем. Без секса
как-нибудь продержусь, а вот с откусанной башкой —
вряд ли, так что меньшее зло — наше все.
— Мне кажется, или вода стала
теплее? — проворчала бестия.
— В геотермальных
источниках температура постоянно колеблется, — ответил
с важным видом.
— А почему она
пожелтела?
С неохотой разлепил веки
и осмотрелся — около меня в самом деле все изменило
цвет, да только не совсем на желтый. Зачерпнул
горсть воды (ну как зачерпнул — смочил раскисшие бинты)
и под полным отвращения взглядом поднес к лицу. Понюхал,
повертел на свету и с облегчением выдохнул:
— Это золото.
— Чтоб тебя! — Хира
выпрыгнула на берег. — Ты осквернил источник своей
светлой магией!
— Тогда
уж благословил...
— Тогда уж и мойся тут
сам! — подруга уселась в свободную ямку.
— Эй! Я не могу мыться
сам! Напомнить, почему?
Демоницы притихли. Ангиз притворилась
ветошью, Ларгита стыдливо опустила глаза, Экзера с огорчением
поджала губы, но лезть в мой источник никто
не решился. Оно и понятно — со стороны
казалось, что я купаюсь в наполненной до краев форме
для литья. Я с досады хлопнул по кипящей глади
ладонью и... не почувствовал боли. С удивлением
потыкал пальцами в базальт — никаких неприятных ощущений,
хотя еще минуты назад малейшее движение кистями отзывалось
обжигающей болью. Осмелев, размотал зубами бинты —
на законных местах переливались перламутром новые крепкие
ногти. Вот это да! Теперь и лекарь не нужен —
достаточно просто принять ванну. Жаль, девчатам моя благость
не поможет. Хотя кто знает, что будет, если полностью
переманить их на светлую сторону...
— А чем это воняет?
— палач зажала вздернутый носик.
— Начальной стадией
разложения, — подсказала Ангиз.
— И кто протух?
— Крабовая нога.
Сперва ничего не унюхал,
но вот сменившийся ветер дохнул в кратер, и меня
чуть не вывернуло наизнанку. Вонища стояла невыносимая —
и ничего удивительного, если учесть жару и несколько
центнеров и без того мертвой плоти в оторванной
конечности. Мало этой напасти, так в довесок дно ямы
задрожало, как при слабом землетрясении. И что еще хуже —
тряска стремительно нарастала, и вскоре вслед за ней
послышался дробный грохот.