– Ну? – спросила она между вдохами.
Он взглянул на нее:
– Ты уверена, что готова ко всему этому? Для одного дня тут слишком много информации.
– Да… конечно. Уверена.
– Дай слово, что не разволнуешься и не упадешь в обморок, иначе я не буду ничего дальше читать.
– Даю.
– Что ж… медицинская карта у тебя хорошая. Ты была очень здоровым младенцем.
– А еще?
Эрл взял в руки свидетельство о рождении:
– Ну вот здесь говорится, что твою маму звали Фрици Уиллинка… а фамилия, кажется, вроде… Юрааблалински. Или что-то в этом роде.
– Что?
Он проговорил фамилию по слогам.
– Господи боже! Что это вообще за фамилия?
– Хм… ну-ка, ну-ка. А, национальность матери… полячка.
– Что?
– Польская.
– Польская? Да я даже языка польского не знаю.
– Погоди… тут написано… место рождения матери – Пуласки, Висконсин… 9 ноября 1918 года. Вероисповедание матери: католическое.
– Католическое? О боже. А про отца что говорится?
Эрл вчитался и тихо проговорил:
– Хм… тут написано, что он неизвестен.
– Неизвестен? Как же это? Что это значит?
– Не могу сказать. Может значить много чего. Вероятно, она не хотела о нем сообщать… Не знаю.
Сьюки вымолвила:
– О боже мой, Эрл… Я внебрачная. Я незаконнорожденная польско-католическая личность!
– Ой, будет тебе, милая… успокойся. Мы про это ничего не знаем. Не будем делать поспешных выводов.
– Ну же, Эрл, когда люди женятся, отец не может быть неизвестен, верно? Она хоть имя-то мне дала?
– Минутку. Да, вот. Твое имя при рождении… Джинджер Ябервиснски или как оно произносится вообще… и родилась ты в 12.08 пополудни четырнадцатого октября 1944 года, вес… восемь фунтов и семь унций.
Сьюки медленно села и вымолвила:
– Эрл, это ошибка.
– Что?
– 1944-й.
– Ну, милая, тут так написано. Четырнадцатого октября 1944 года. Смотри, черным по белому.
Сьюки, похоже, все это потрясло до глубины души.
– Эрл, ты понимаешь, что это значит? Господи боже, да мне шестьдесят лет! Господи боже, я ведь старше тебя! Господи боже!
– Ладно-ладно, милая, ты успокойся… подумаешь, ничего такого.
– Ничего такого? Ничего такого? Ложишься спать и думаешь, что тебе пятьдесят девять, а на следующий день оказывается, что тебе шестьдесят! – Сьюки почувствовала, как от лица медленно отливает вся кровь. Эрл вовремя успел ее поймать, иначе она бы свалилась с дивана еще раз.
Через несколько минут, придя в себя и выпив еще немного бренди, Сьюки, за всю жизнь не позволившая себе почти ни единого грубого слова, глянула на Эрла и выпалила: