Правда, это значит опять собирать
виноград со всего семейного участка себе, не оставив ничего
братьям… и договариваться со всей остальной роднёй, объясняя, что и
почему.
Факт потери денег хоть и удручал
Файсала, но не настолько, чтоб омрачить радость от успешно
сделанной работы.
Актара удалось догнать только за
Бамианом. Тот, коротко выслушав, зачем-то позвал дочь Хана туркан и
та, нагло облапав при всех ноги Файсала (расскажи кому, не
поверят!), насыпала ему вместо меди и серебра полновесного
золота.
Золото, кстати, она взяла у своего
брата; но это уже была чужая семья; и лезть в неё никто из пашто не
собирался. Включая Файсала.
Актар пояснил, что претензий у
туркан нет. С судьёй можно делать, что угодно. Только по итогам
разбирательства Советом Кадиев, надо прислать в лагерь туркан или
голову бывшего судьи, или его самого (если решат ограничиться
какой-то более скромной казнью и отрезать ему, скажем, только
руки).
Файсал не мог поверить такой удаче
и первые несколько минут, прижимая деньги бедром к лошади, только
рассеянно кивал.
Когда брат дочери Хана во второй
раз за четверть часа заржал, как молодой конь, и кивнул Актару,
старик понял, что Файсал его не слушает. Вернее, не
слышит.
Потому последовательность шагов,
необходимых для подготовки отрезанной головы к длительному
хранению, Файсал выслушивал уже спешившись и спрятав деньги в
пояс.
- Парень, я извиняюсь за сестру, -
посмеиваясь, хлопнул его по плечу брат дочери Хана, после разговора
с Актаром. – Она увлечена беседой с учёными мужами из столицы, и,
кажется, упустила сейчас из виду кое-что.
Бритый налысо здоровяк расстегнул
чересседельный подсумок на своей лошади и достал клинок длиной с
локоть.
- Она обязана тебе жизнью, но
старается не вспоминать сам этот момент. Говорит, что ей тяжело
пришлось. Это – благодарность лично от меня. Если я хоть чуть
понимаю в обычаях вашего народа, э т о
доставит тебе больше радости, чем золото. Я знаю, что она
благодарила тебя тогда, но сейчас могла бы быть поучтивее.
Держи!
Смесь длинного ножа и короткой
сабли была выполнена просто, без инкрустаций или украшений. Но
отличная сталь, прихватистая и чуть потёртая, обтянутая кожей
рукоять лежала в руке так удобно, что Файсал моментально забыл обо
всём остальном.
Перехватив клинок по очереди
каждой рукой, он для пробы махнул им по паре раз в воздухе. Затем
убрал в ножны, ножны быстро прицепил к своему поясу, а правую
ладонь приложил к сердцу: