При упоминании о тайной организации у меня пересохло во рту. Я боялась задать следующий вопрос, но не могла не задать его.
– О чем же говорит их послание, сэр?
– О том, что мы их видели не в последний раз. Они готовятся к своему следующему ходу. И скоро сделают его.
Я повернулась и посмотрела в толпу, я почти готова была увидеть скрывающегося в ней фон Браггеншнотта или Боллингсворта. Но увидела только лорда Чадли, поспешно выпроваживающего своих гостей.
– А он может быть связан с ними, как вы думаете, сэр? – спросила я.
Вигмер проследил за направлением моего взгляда, усмехнулся и ответил:
– Сомневаюсь. Как правило, Хаос не держит в своих рядах идиотов.
Вигмер, казалось, был убежден в том, что Чадли болван, я – нет. По-моему, острый ум легче всего спрятать как раз под маской тупицы или жизнерадостного дурака.
Уголком глаза я уловила какое-то движение и повернула голову. Это бабушка Трокмортон отсылала от себя адмирала Сопкоута. Затем она подняла голову, и наши глаза встретились. Гнев, который бабушка испытала при виде меня, похоже, придал ей сил, и она грузно поднялась на ноги. Я растерянно оглянулась вокруг, ища маму или папу, но они все еще ворковали над лордом Чадли, пытаясь успокоить его.
Бабушка подошла ко мне и сказала, сердито раздувая ноздри.
– Теперь ты зашла слишком далеко. Кто-то должен поставить тебя на место. Если твои родители этого не понимают, я сама займусь тобой.
Похоже, бабушка, как и Чадли, была уверена, что это я, и никто другой, затеяла всю эту историю с беднягой Тетли. Но что я сделала?
Всего-навсего обратила внимание на то, что эта мумия не была древней. И никому после этого в голову не пришло, что произошло убийство? И никто не сообразил, что кто-то после этого прямо у нас под носом обернул тело мокрыми шелковыми обоями?
Слишком многие люди совершенно не способны мыслить логически, вот что я вам скажу.
Глава третья
Воскресший Анубис
За завтраком папа все время сердито поглядывал на меня поверх своей газеты. Просто удивительно, насколько может испортить человеку аппетит брошенный на него сердитый взгляд. Я еле-еле справилась со своим тостом.
Наконец папа доел своего копченого лосося, закончил с яйцами всмятку и положил на стол газету.
– Думаю, что сегодня ты останешься дома, Теодосия, – объявил он.
От этих папиных слов я застыла на месте. Нет, он, наверное, просто оговорился, верно? Не может же, в самом деле… И вообще меня уже несколько лет не оставляли одну дома…