– Самая что ни на есть практическая,
– уверила я его. – До истории с наставницей у меня было несколько
предложений от ведущих фабрик Гарма. Очень хороших предложений,
между прочим. После – все отказались. До одного.
– Хм, – он задумчиво потер
подбородок. – Наставница – Вернер, которая не так давно бабахнула?
Громкий такой скандал был, газеты несколько недель не могли
успокоиться.
– Да, – подтвердила я и расстроенно
добавила: – Никогда бы не подумала, что она чем-то таким
занимается. Мне она казалась очень законопослушной инорой.
– Казаться – не значит быть, –
наставительно заметил мой собеседник. – Значит, вы уверены, что
из-за…гм… проступка наставницы попали в некий Список и теперь двери
всех фабрик перед вами закрыты?
– Да, – подтвердила я.
– Но это возвращает нас к тому, что
нет никакого Списка, – категорично заявил он.
– Почему у меня тогда нет работы?
– Работа у вас уже есть, – отмахнулся
он. – Я вас взял. Считайте, что своим вырезом вы нашли правильный
путь к моему сердцу.
Дался ему этот вырез. Я скосила глаза
вниз – не такой уж он и глубокий, будь я мужчиной, он вряд ли бы
меня заинтересовал, да и мой собеседник особо туда не смотрит.
Может, он так пытается комплимент сказать? И тут до меня дошли его
слова.
– Вы берете меня на работу? –
переспросила я.
– Беру, – подтвердил он. – Но сейчас
вас должно волновать совсем другое.
Я вопросительно на него
посмотрела.
– Почему вас отказываются брать на
алхимические предприятия, – пояснил он. – Повторяю – никакого
Списка не существует.
– Послушайте, инор… – и тут я поняла,
что даже не удосужилась спросить не только его имя, но даже размер
собственной зарплаты, что намного более важно. Он не торопился
прийти мне на помощь, поэтому пришлось говорить прямо: – Мы так и
не познакомились. Линда Мельсбах.
– Дитрих Хартман, – с небольшим
смущением сказал он. – В самом деле. Мы не только не познакомились,
но я даже не рассказал вам, что, собственно, придется делать.
– И каков размер зарплаты – тоже, –
напомнила я.
Да, круг обязанностей – это очень
важно. Не менее важно – фамилия работодателя. Но зарплата для меня
сейчас – это много важнее любых обязанностей и фамилий. То, что я
узнала, как его зовут, сделало будущую работу для меня более
привлекательной, но не настолько, чтобы я забыла про все остальное.
Если у меня был вырез, о котором он никак не мог забыть, то в
облике Дитриха не было ничего такого, от чего я могла потерять
голову и забыть про насущные проблемы.