– Вчера еще был в Дарии. Сегодня должен пересечь границу. Ждет вестей от помощников.
– Кто они?
– Не знаю. Толстяк и девка!
– А здесь? Поблизости есть поисковые группы?
– Да. Одна. Шесть человек. Они где-то западнее. В полдня пути.
– Сколько вас всего?
– Достаточно. Чтобы прижать тебя и утопить в море, сойка, – мстительно произнес он.
– Я маленький китенок. Я не могу утонуть.
– Что? – Убийца, ставший жертвой, решил, что она безумна.
– Так говорила мне моя мать, – пояснила Лавиани, вонзая в него нож по рукоятку, даруя легкую смерть. – И она не кормит скорпионов, ты, ублюдок Скованного.
Глава третья
Не быть должником
Трижды я совершу для тебя добро в качестве платы за добрые дела. Ибо долги следует возвращать той же монетой, какую ты принял от дающего. В противном случае они утянут тебя на ту сторону. В лапы шауттов.
Из старой сказки герцогства Ириаста
К деревне она подошла после полудня, досадуя на то, что потеряла так много времени. Сперва ей пришлось обыскать трупы, забрав все имеющиеся у убийц деньги (всего-то четверть марки мелким серебром) и пару своих метательных ножей.
У каторжника в поясной сумке было письмо, но, к ее глубокому разочарованию, оно не касалось ее персоны, пришло не из Пубира, столицы Ночного Клана, а от его семьи. Поразительно. Даже у таких, как он, где-то была семья, чего не скажешь о Лавиани.
Затем она вернулась, забрав сапоги, рубаху и сумку. Шла к тракту по своим же следам. Лесная схватка съела у нее много сил, и Лавиани снова почувствовала голод. И даже порадовалась, что она не Шрев. Тот не погнушался бы мясом убитых им людей, если этого требовала необходимость, но она была более щепетильна и понимала, что до некоторых вещей не опустится, даже если станет умирать от истощения.
Тракт пустовал, и Лавиани надеялась, что теперь у нее появилась передышка. Хотя бы пара дней, пока остальные не сообразят, что одна из поисковых групп пропала и беглянка проскользнула в открывшуюся брешь. Значит, можно не только поесть, но и выспаться.
В первом же деревенском доме она купила у работавшей во дворе крестьянки все имеющиеся куриные яйца.
Восемь штук.
Выпила здесь же, на глазах у удивленной женщины, одно за другим, меланхолично отбрасывая скорлупу в сторону и чувствуя, как приятное тепло расползается по спящему желудку.