– Ну вот, Джулия, мы и приехали, – сказал водитель автобуса. Он, как и всегда, был доброжелателен, но никто из ее новых друзей не помахал ей на прощание, как обычно. Это холодное подозрительное молчание вызвало в ней приступ животного страха, от которого во рту появился металлический привкус и заболел живот. Джулия еле волокла ноги, плетясь к дому по заснеженной тропинке. Накануне в школе кто-то украл деньги, которые учительница собирала на обеды. Они пропали прямо из ее стола. По поводу этой кражи всех учеников в ее классе опросили, но получилось так, что именно Джулия в тот день задержалась в кабинете дольше других – ей надо было доделать задание по географии. И поэтому именно она стала главной подозреваемой. Не только потому, что у нее была прекрасная возможность украсть деньги, но и потому, что она была здесь новенькой, была чужой – девочкой из большого города, и, поскольку ничего подобного до сих пор не случалось в этом классе, все считали ее виновницей кражи. Сегодня днем, ожидая у двери кабинета директора школы, когда ее пригласят войти, Джулия услышала, как мистер Дункан сказал своей секретарше, что собирается позвонить преподобному Мэтисону и его жене и рассказать о краже денег. По всей видимости, мистер Дункан ему уже позвонил, потому что машина преподобного Мэтисона стояла у дома, а он редко возвращался домой так рано.
Когда Джулия дошла до калитки в невысокой беленой ограде из штакетника, колени ее уже дрожали так сильно, что стукались друг о друга. Мэтисоны поселили ее в отдельной комнате, которую она считала своей, с кроватью под балдахином и цветастым нарядным покрывалом, но не по этой нарядной комнате она будет скучать так сильно, как по ежевечернему ритуалу – сказке на ночь и поцелую перед сном. И еще по смеху. И по их красивым голосам. О, у них у всех такие ласковые, такие добрые и такие веселые голоса! При одной мысли о том, что она больше никогда не услышит, как Джеймс Мэтисон говорит ей: «Спокойной ночи, Джулия. Не забудь помолиться, моя хорошая», – Джулии хотелось броситься на снег и зарыдать в голос. И как сможет она жить дальше, если никогда больше не услышит, как Карл и Тед, которых она уже привыкла считать своими старшими братьями, зовут ее поиграть с ними или сходить в кино. Никогда больше не пойдет она в церковь со своей новой семьей, никогда не сядет на первую скамью вместе с ними, никогда не будет слушать, как преподобный Мэтисон говорит о Боге почтительно внимающим каждому его слову прихожанам. Вначале в церкви ей не очень нравилось: служба казалась бесконечно долгой, и скамейки были твердыми, словно на камне сидишь. Но со временем она стала вслушиваться в то, что говорил священник, и почти что начала верить в то, что Он существует – этот добрый, любящий Бог, которому есть дело до каждого, даже до такой негодной девчонки, как Джулия Смит. Стоя по щиколотку в снегу, Джулия пробормотала «пожалуйста», обращаясь к Богу, о котором рассказывал преподобный Мэтисон, но в глубине души она знала, что просит напрасно.