советам, когда дело касается женщин, и в ответ выслушивал такие легенды о любовных подвигах старших товарищей, что вся компания хваталась за бока от смеха.
Джинн следовал за ними до тех пор, пока на горизонте не показалась тонкая полоса зелени. Это была Гута – оазис, стоящий на той же реке, что и сам аш-Шам. Завидев ее, он неохотно остановился и долго смотрел, как, удаляясь, караван становился все меньше, пока не начал походить на тоненькую стрелку, нацеленную прямо на Гуту. Полоса зелени выглядела довольно привлекательно, но Джинн помнил об осторожности и даже не попытался приблизиться к ней. Он был сыном пустыни и среди сочной растительности чувствовал бы себя не в своей тарелке. А кроме того, ходили слухи о существах, которые не слишком хорошо относились к случайно забредшим джиннам и легко могли заманить одного из них в реку и держать под водой до тех пор, пока тот не погаснет. Поэтому, решив проявить благоразумие, Джинн повернул домой.
Обратный путь был долгим, и, достигнув своего дворца, он вдруг ощутил странное и тягостное одиночество. Возможно, в этом был виноват караван. Он привык к этим людям, к их разговорам, песням и рассказам, но ведь он не был одним из них, он просто подслушивал. Наверное, для него пришел срок вернуться к своим сородичам. Джинн решил, что больше не станет преследовать караваны, а вместо этого отправится туда, где обитает его клан, и какое-то время поживет среди них. Может, даже найдет себе джиннию, которая сочтет его подходящим спутником. Он вернулся во дворец на закате, решил, что утром снова отправится в путь, – и на этом его воспоминания обрывались.
Только два образа ясно выступали из окутавшего память густого тумана. Смуглые узловатые пальцы застегивают железный браслет на его запястье, и охвативший его бездонный ледяной ужас – обычная реакция джиннов на близость железа (вот только почему он не чувствует его сейчас?). И вторая картинка: морщинистое мужское лицо, раздвинутые в ухмылке потрескавшиеся губы, выпученные желтые глаза, светящиеся торжеством. Колдун, подсказывала ему память. Вот и все – в следующее мгновение он, обнаженный и закованный в железный браслет, уже лежал на полу в мастерской Арбели.
Только прошло между этими событиями далеко не мгновение. Судя по всему, Джинн провел в кувшине больше тысячи лет.