– А как скоро, отец Велесдар? – вскинулся княжич.
– Научишься, – улыбнулся кудесник. – Время – оно, слава Числобогу, на то и дано, чтобы ждать своего часа и готовиться. Но коли уж придёт, не проспать и крепко ухватить за узду, не то, как быстрый скакун, унесётся прочь в бескрайнюю степь…
– Зря Снежка отпустили, – вспомнил про своего коня Святослав, – на нём мы быстро могли доехать куда надо.
– Конь ухода требует, его кормить, поить, чистить, выгуливать надобно. Конюшенных тут нет, а у нас с тобой на это времени не будет, да и ездить нам некуда – кудесники всегда пешком ходят. Ну, отдохнули, пойдём дальше! Старайся ступать мягче, – наставлял старик, – хотя тебе сапогами трудно землю чуять, ну ничего, доберёмся.
Святославу казалось, что они шли всю ночь, наполненную странными звуками неведомых птиц и зверей, лесных духов и призраков. Но когда наконец вышли на поляну со старой, чуть покосившейся избушкой, над деревьями только стала восходить Луна.
– Здравствуй, мать-Макошь! – приветствовал её Велесдар. – Благодарствуем, что выглянула своим светлым оком, вот мы уже и дома!
Велесдар взял большую лучину из кучи заготовленного хвороста и зажёг её от дымящихся углей кострища, обложенного камнями посреди поляны. Прикрывая ладонью дрожащий огонёк, внёс его в избушку, отворив дверь, подпёртую палкой. Святослав вошёл следом. Внутри приятно пахло травами и мёдом. Поднеся лучину к старому кувшину с узким горлом, стоявшему в миске с водой, волхв зажёг ещё две, опустив и принесённую. Огоньки, потрескивая, осветили колеблющимися язычками скромное убранство избушки, показавшейся Святославу чрезвычайно низкой и тесной.
– За стеной послышалось жалобное блеяние.
– Сейчас, сейчас, Белка! – отозвался Велесдар и, указав Святославу на лавку у дощатого стола, вышел в другую половину.
Вскоре он вернулся и поставил перед мальцом кринку с парным козьим молоком, добавив горбушку чёрного ржаного хлеба грубого помола. Но они показались Святославу необычайно вкусными, почище тех изысканных снедей, что увёз Свенельд.
Слабый огонёк в старом кувшине, обгоревшие угольки падают, шипя, в миску с водой. Пряный запах трав, гудящие от усталости ноги, древний старик в холщёвой рубахе и козьей душегрейке, что-то говорит, но слышно всё хуже… Предметы расплываются и исчезают…