Где-то, по ощущениям, в километре над ее головой переходили в сводчатый потолок каменные стены, густо увешанные мушкетами, мечами, пиками и другими средневековыми инструментами человекоубийства. К арсеналу прилагались доспехи – стальные пластины отражали свет кованого светильника, свисавшего с толстой цепи.
– Какой уютный и гостеприимный холл, – сказала Софи, разглядывая латы под двумя скрещенными мечами. – Могу поспорить, коммивояжеры беспокоят вас нечасто.
– Семнадцатый век, – ответил Кит без улыбки, но с вполне подходящим к случаю тусклым стальным блеском в глазах. – Это оружие предназначалось для того, чтобы уничтожать врагов, а не пугать коммивояжеров.
– Ничего себе. – Софи провела пальцем по нагруднику, оставив сверкающую дорожку в слое пыли. – Почему-то мне кажется, что у вас, Фицроев, очень много врагов.
Она не смотрела на Кита, но чувствовала, что он смотрит на нее. Странно, его взгляд был ледяным, а ее кожу обдало жаром. Громко тикающие где-то часы отсчитали несколько секунд прежде, чем он ответил:
– Скажем так, мы привыкли защищать свои интересы. Вне зависимости от того, кто им угрожает.
Софи ясно расслышала в его словах небрежно завуалированное предупреждение. Она открыла было рот, чтобы возразить, но не нашла аргументов. Те, что приходили в голову, вряд ли стоило использовать в споре с человеком, в кругу семьи которого ей предстояло провести выходные.
– Я хотела бы увидеть Джаспера. Наверное, он уже удивляется, куда я запропастилась.
Кит повернулся, и она последовала за ним через другой обширный холл. Камины в обоих концах зала были черны и пусты. При каждом выдохе в воздухе повисало облачко пара. Здесь стены украшали охотничьи трофеи: головы животных скорбно провожали девушку стеклянными глазами.
«Вот что бывает с теми, кто встает на пути Фицроев», – подумала Софи, выпрямляя плечи. Она не должна позволять Киту запугать себя, тем более, он обвинял ее, не зная всех обстоятельств. Она действительно приехала сюда как подруга Джаспера, а нужда в легенде возникла именно потому, что ханжество не позволяло членам его семьи принять правду о нем.
Тяжелые двустворчатые двери в конце холла открылись, впустив Джаспера.
– Соф! Ты приехала!
По крайней мере, она предполагала, что это Джаспер. Куда делись его экстравагантные костюмы, шелковые пиджаки, которые он носил с футболками и драными джинсами? Парень, который спешил к ней, раскрыв объятия, был одет в отутюженные брюки, блейзер поверх застегнутой на все пуговицы рубашки и – недоверчивый взгляд Софи переместился ниже – лакированные ботинки.