Когда читаешь эти строки, легко поверить, что в Москве находилась и конечная цель, и тайный смысл всех революционных, всех наполеоновских завоеваний. А между тем Высшая Правда уже сбывалась над этим таким горделивым, таким самоуверенным триумфом. Военная добыча, приз, короткая утеха суетному честолюбию, Москва обретала в ее земном попрании свои нетленные, от века непопираемые черты. Преданная поруганию, расцветала иной, Небесной жизнью, ни в чем не подвластной ее захватчикам. Что бы ни вызвало великий московский пожар (неосторожность солдат, разводивших бивачные костры вблизи деревянных строений, действия безвестных русских поджигателей, другие, вполне вероятные в тех условиях необычные обстоятельства), его последствия явили миру до сих пор невиданное торжество вечных нравственных законов. Русские смиренно оставили Москву – и победили. Французы гордо вступили в Москву – и были повержены.
Московский пожар 1812 года и тогда и позже плохо поддавался описанию. Современники часто не могли понять, в каком мире совершались события: небесном, земном? «…По всем улицам текли огненные реки; огромные здания с грохотом разрушались; ужаснейшая буря с ревом, срывая с домов целые крыши и большой величины горящие бревна, разносила их по воздуху на далекое расстояние». Такая картина запомнилась юному в то время москвичу А. Рязанцеву. А вот свидетельство другого, неизвестного автора: «… Перед вечером случилась столь сильная буря, что человеку не можно было устоять на ногах; столбы, прикованные железом, и зонты на галерее сорвало, песок и щебень несло по воздуху, а искры, уголья и головни сыпали наподобие огненного дождя… Необозримое пламя, объявшее все части Москвы и окрестности оной, представлявшее океан огненный! – дым, все сие представляло страшную картину, которой никаким пером изобразить не можно!!!» В разреженной атмосфере возникали жуткие, неправдоподобные видения, превосходившие все, что способен вообразить человек. «Большой театр, – рассказывала французская актриса Л. Фюзиль, – представлял из себя пылающую массу… Мы повернули направо: с этой стороны, нам казалось, было меньше огня. Но едва мы очутились на середине улицы, как ветер так сильно раздул пламя, что огонь перекинуло на другую сторону и образовалось нечто вроде огненного купола. Это может показаться преувеличением, но между тем это сущая правда».