Кто-то стучится. Я сажусь на край постели, пытаясь пригладить волосы.
– Войдите, – произношу я.
Дверь открывается. На пороге застывает Тобиас. Он – в своих старых джинсах, но вместо черной футболки нацепил темно-красную. Он, наверное, получил обновку от здешних жителей. Для него это слишком яркий цвет, но, когда парень откидывает голову и прислоняется к проему, я понимаю, что такой оттенок делает темно-синие глаза Тобиаса более светлыми.
– Члены Товарищества собираются через полчаса, – сообщает он, подняв бровь. – Чтобы решить нашу судьбу, – драматическим тоном добавляет он.
– Никогда не думала, что моя судьба окажется в руках кучки ребят из Товарищества, – отвечаю я и недоуменно качаю головой.
– Я тоже. О, я тебе кое-что принес, – Тобиас откручивает крышку небольшой бутылочки и протягивает мне стаканчик, наполненный прозрачной жидкостью. – Обезболивающее. Принимай каждые шесть часов.
– Спасибо, – благодарю я, опрокидывая содержимое в рот. На вкус лекарство похоже на подгнивший лимон.
Тобиас засовывает большой палец в шлевку джинсов.
– Как ты, Беатрис?
– Как ты меня назвал?
– Решил попытаться, – улыбается он. – Не стоит?
– Сойдет, но для особых случаев. Инициация, Выбор…
Я умолкаю. Я хотела назвать еще пару праздников, но их отмечают только альтруисты. У лихачей – свой собственный календарь, но я пока даже не в курсе, какой он. В любом случае мысль о том, что мы будем торжественно отмечать какие-то события, кажется мне нелепой.
– Договорились, – соглашается Тобиас, но вдруг становится серьезным. – Как ты, Трис?
В вопросе нет ничего странного, особенно после того, что нам пришлось пережить, но я сильно напрягаюсь, словно Тобиас видит меня насквозь. Я еще не рассказала ему про Уилла. Я хочу, но не знаю как. Сама мысль произнести все это вслух кажется невыносимо тяжелой – будто я сразу сквозь пол провалюсь.
– Я… Никак, Четыре. Я проснулась…
Я начинаю трясти головой. Он проводит рукой по моей щеке, положив свой палец мне за ухо. Потом наклоняется и целует меня. Волна истомы окатывает тело. Я обхватываю его руку и держу ее. Он прижимается ко мне, и грудь с животом заполняет тепло.
Сейчас я не должна ничего говорить. Я могу лишь попытаться забыть, а Тобиас мне поможет.
– Понимаю, – шепчет он. – Извини, не стоило спрашивать.
Разве это можно понять