Я уже говорил, что отцу был абсолютно чужд карьеризм. Причем от выдвижения на более высокие посты он отказывался исходя не из ложной скромности, а из желания принести большую пользу стране на работе, которую он уже освоил и с которой справлялся. Он стал высокообразованным благодаря учебе, самообразованию, чтению, любознательности, я бы сказал, дотошности, умению внимательно слушать и запоминать и редкому по богатству жизненному опыту. Это был человек с умом и памятью, работавшими как компьютер, необычайно трудоспособный и собранный, бесконечно преданный делу, в которое верил, и в то же время – мудрый, открытый новым идеям, обладавший широтой взглядов и чувством юмора. Недаром его зарубежные поездки, в том числе и в страны, с которыми СССР был в конфронтации, заканчивались с неизменным успехом.
Аверелл Гарриман, бывший посол в СССР и крупный политический деятель США, говорил мне: «Это единственный человек в Кремле, с кем можно нормально разговаривать». Шарль де Голль сказал ему, что считает его «исторической личностью международного масштаба». Премьер-министр Великобритании Гарольд Вильсон называл себя учеником Микояна в деле международных переговоров. Известный шведский экономист и государственный деятель послевоенной Европы Гуннар Мюрдаль как-то сказал мне: «Мне с ним было легко… Он не скрывал трудностей, вел прямой, открытый разговор и потому убеждал… Вы говорите о неуступчивости Микояна. Это не совсем точное выражение. Твердость – да. Но я предпочитаю в партнере по переговорам твердость в сочетании со здравым смыслом, с разумным подходом к делу». Жена Мюрдаля, тоже активный политический деятель, добавила: «Он умел влиять на людей, обладал неким магнетизмом. Внутренняя сила плюс откровенность – это действовало. К тому же он умел говорить не очень приятные вещи так, чтобы не вызвать обиды». Кстати, в 1947 г. Мюрдаль и Микоян согласились, что СССР должен вступить в «план Маршалла». Но Сталин не пошел на этот шаг, который мог бы изменить весь ход послевоенной истории.
Один американский биограф пишет: «Люди, которые знали Микояна, особенно в его пожилом возрасте, помнят его как теплого, гостеприимного и остроумного человека. Иностранцы, имевшие с ним официальные отношения, вспоминают его не только как жесткого переговорщика, но и как обаятельного, культурного и остроумного собеседника…»