Но ведь не сказано, что блаженны правоверные, жертвующие своим разумом или говорящие: «Господи, Господи», а блаженны нищие духом, причем без всяких оговорок и условий. И совершенно неважно, кто они – христиане, иудеи, атеисты, материалисты, спиритуалисты или еще кто: это им принадлежит Царство Небесное.
Найти бы нам такие слова, которые вывели бы сегодня всех из заблуждения, отучили скользить по поверхности и повели к той же цели, единой для всех устремленных и ищущих, какой некогда было Царство Небесное, или Царство Божье. Но их у нас нет. Мы можем лишь в один голос сказать, что под ними подразумевается: Царство изначального естества или, что то же самое, Божественного предназначения, свершение подлинного искупления, раскрепощающее и дающее силу духовное состояние человечества в его отдельных членах, образующих в своей совокупности единую органичную клеточную структуру, сотканную из живых индивидуальностей, новый порядок во всем, к которому мы сегодня идем, подлинная и истинная культура человеческого существа. Короче говоря, имеется в виду цель человечества. И как бы по-разному мы ее ни понимали, она не просто манит вас, Ищущие, она завладевает всем вашим существом, дается именно вам.
Иисус выражается вполне определенно: «ибо их есть Царство Небесное». Он не говорит ведь, что нищие духом, блаженно почив, однажды войдут в него. Ведь Царство Божие должно прийти на Землю, оно принадлежит Ищущим и придет в них.
Стало быть, Царство изначального состояния или, как еще точнее можно было бы это назвать, нового порядка вещей, принадлежит и нынешним Ищущим. Оно без промедления дается им, поскольку в них и наступает, когда в Иисусе они слышат призыв Бога. И здесь мы имеем дело вовсе не с обещанием, а с неким событием, переживаемым нами сегодня в точности так же, как его некогда переживали нищие духом. Ведь оно совсем такое же и наступает так же, как и любой естественный природный процесс, возникающий при определенных условиях.
В том, кого это известие о грядущем новом порядке вещей задевает за живое, в том глубоко скрытое, едва теплящееся искание души, прежде пытающееся удовлетвориться набожностью, всевозможными умствованиями, духовными наслаждениями и устремлениями, внезапно вздымается вверх ярким пламенем, пожирающим то, что не имеет истинной жизненной ценности. Но тот, кто уже охвачен подобным огнем, кто увидел, как в нем исчезает все, что составляло богатство его собственной личности и давало ей пусть относительный покой, ощущает себя нищим, и каждая клеточка его существа трепещет в невыразимой тоске по тому новому, которое грядет.