– Елена пострадавшая, – попытался возразить Денис.
Иван Никифорович повертел шариковую ручку.
– Старый, как мир, прием. Отравители так часто поступают: подсыплют членам семьи отравы и сами немножечко лизнут, однако свою дозу хитро рассчитают, чтобы в больницу попасть, но не умереть. Любой из оставшихся в живых Гришкиных мог совершить это преступление.
Я решила поспорить с боссом.
– А где мотив?
Тот сложил ладони домиком.
– Знаете, Таня, раньше я полагал, что основными побудительными причинами преступлений являются секс и деньги. Но потом понял: с тех пор как человечество отказалось от натурального хозяйства, звонкая монета – единственный лидер среди мотивов злодеяний. А что у нас? Захар богат, родственники – нет.
– Но тогда следовало бы убить его, а после захапать наследство! – воскликнул Денис.
– Состояние, дом и остальное, не знаю, чем еще владеет Захар Назарович, придется разделить с другими, а хочется заполучить весь капитал, – объяснила я. – Были у нас такие дела, когда один член семьи убирал, так сказать, конкурентов, чтобы остаться единственным наследником. Значит, Захар должен пережить всех домашних… кроме одного. Ладно, пусть некто из Гришкиных преступник, но где он раздобыл вирус? И как его активировал? Слишком сложный план.
– Не было ничего такого, – отмахнулся Иван.
– Но профессор Роже Вернье… – начала Лиза.
– Он энтузиаст, – перебил Кочергину босс, – поэтому ему везде возбудители болезней чудятся.
– Секундочку, – остановила я Ивана Никифоровича. – В крови Елены вирус обнаружили.
– И фиг бы с ним, – отмахнулся шеф. – Думаю, дело складывалось так. Где Елена провела пять лет, мы понятия не имеем. Красотка вполне могла слетать в Индию и там подхватить заразу. Или спала с кем-нибудь инфицированным. Как там ученый объяснял? У одного человека царапина, у другого ранка, был один вирусоноситель, стало два. Я не отрицаю, что у Елены наличествует эта пакость, но она не активировалась. Жену Захара отравили. Или она сама пытается внушить, что является жертвой. И Федора с Лидией, и Нину тоже угостили хитрым ядом.
– Надо бы детально порыться в биографии Мироновой-Гришкиной, – сказал Роберт.
– Вот ты этим и займешься, – распорядился шеф.
Троянов искоса глянул на меня, но я сидела с непроницаемым лицом. Иван Никифорович нарушил основное наше правило, которое звучит так: следствием руководит начальник особой бригады, вышестоящее лицо свои пожелания и приказы озвучивает только ему, напрямую рядовым сотрудникам он заданий не дает.