Перечень тех, кому Цезарь что-то завещал, казался бесконечным. Гая Октавиана перекосило, когда он услышал имя Брута и завещанную ему громадную сумму. В завещании не упоминались Клеопатра и сын, которого она родила Юлию. Все друзья Мецената знали, что она покинула Рим сразу после убийства и, скорее всего, направилась в Египет.
– Остальная моя собственность принадлежит Гаю Октавиану, моему приемному сыну в роду Юлиев. Я оставляю Рим в ваших руках.
Октавиан чувствовал, как щиплет глаза. Ему не составило труда представить себе Юлия, сидящего в какой-то тихой комнате и пишущего на воске, глядя в будущее. Наверное, в тысячный раз после того, как он получил страшную весть, молодой человек подумал: «Как бы все было хорошо, будь Цезарь жив!» Но он тут же изгнал из головы эту мысль. Пути назад не было, ему предстояло жить уже в новом Риме.
Верховная жрица отдала последнюю табличку и проследила, чтобы ее аккуратно уложили в ларец. Одна из весталок протянула ей руку, и она сошла с платформы, сделав все, что положено. Октавиан Фурин огляделся. В толпе уже начали обсуждать услышанное. Марк Антоний и его люди повернулись и зашагали прочь.
– Пора и нам, – шепнул Меценат на ухо Октавиану. – Этим вечером нам лучше воспользоваться домом Бруцелла. Погромы обошли его стороной, и он обещает вкусно нас накормить. Надо многое обсудить.
Октавиан почувствовал руку друга на своем плече, мягко уводящего его от храма Весты. Он не поддался, ему вдруг надоело оставаться неузнанным в родном городе.
– Жрица! – крикнул он, неожиданно для друзей.
Цильний замер.
– Что ты делаешь? – прошипел он. – У половины сенаторов тут шпионы. Сейчас надо уходить, а потом мы сможем решить, что делать дальше.
Наследник Цезаря покачал головой.
– Жрица! – позвал он вновь.
Квинтина Фабия застыла, уже собравшись взять красную мантию, которую протягивала ей одна из весталок. Оглянувшись, она нашла Октавиана глазами по обращенным на него взглядам зевак.
– Я Гай Октавиан, названный наследником в только что зачитанном тобой завещании! – выкрикнул молодой человек.
Меценат застонал, держа кинжал наготове, на случай, что кто-то из толпы бросится на них. Они еще не знали своих врагов.
– Чего ты хочешь от меня? – спросила главная весталка. По слухам, в молодости она была актрисой. Никто не знал, правда это или нет, но артистического чутья верховной жрице хватало. Не обращая внимания на поданную ей мантию, она вновь поднялась на низкую платформу.