– Этот человек – колдун! Настоящий колдун, поверьте мне!
Симон опасливо покосился на стражников: подобное заявление открывало им неожиданную возможность повесить лекаря, несмотря на удачную операцию. А может, даже и на костер отправить.
В это мгновение из тюрьмы показалась Магдалена и украдкой кивнула Симону. Лекарь метнулся в одну сторону, затем резко бросился в другую и вскоре смешался с толпой.
– Держите колдуна! – послышались за спиной крики стражников. – Именем императора, держите колдуна!
Симон опрокинул лоток с овощами, в разные стороны покатились кочаны капусты, и один из стражников растянулся на мостовой. Второй врезался в служанку и схватился с разгневанными прохожими. Симон снова метнулся в сторону и устремился в узкий переулок, что тянулся от площади к собору. Запыхавшись, лекарь прислонился к стене дома и попытался восстановить дыхание. Затем наклонился за своими пожитками и осознал со злостью, что потерял один из мешков. В нем лежала почти вся его одежда – и среди прочего новые ренгравы[1] и сюртук французского пошива! Что ж, по крайней мере, книги и инструменты остались при нем.
Но не успел он скрыться во мраке переулка, как на плечо ему легла чья-то рука. Симон вздрогнул и развернулся – в лицо ему ухмылялась Магдалена.
– Разве я не говорила, что тебя ни на секунду одного оставлять нельзя?
Она поцеловала его в щеку и мягко потянула в сторону собора. С площади до них все еще доносились крики и ругань.
– Здесь нам в ближайшее время появляться не стоит, – пробормотала Магдалена, голос ее снова стал серьезным. – Забот у нас и так теперь хватает.
Симон кивнул, переводя дыхание.
– Предлагаю воспользоваться советом того управляющего и найти этот потешный трактир. Судя по всему, на ближайшее время нам потребуется дешевое жилье.
– «У кита»! – Магдалена закатила глаза. – Представляю, что это, наверное, за кабак! Надеюсь, хоть рыбой там не воняет.
Они свернули за угол, и следом за ними двинулась серая тень. Башмаки его почти бесшумно скользили по залитой помоями мостовой – словно плыли по воздуху.
Якоб Куизль снова расхаживал, сгорбившись, по камере: от одной стены к другой. Расстояния хватало всего на четыре шага. И все-таки ему необходимо было двигаться, чтобы подумать.
Снаружи донеслись взволнованные голоса, громкие крики, топот – похоже, на площади что-то стряслось. Куизлю оставалось только надеяться, что вся эта суматоха никак не связана с Симоном и Магдаленой. И что эти двое, будь они неладны, забыли в Регенсбурге? Поехали вслед за ним, потому что в Шонгау что-то случилось? Палач покачал головой. Об этом дочь ему наверняка рассказала бы. Наглая девка, видимо, просто решила навестить больную тетю и полюбоваться на Регенсбург. Секретарь Лехнер ее наверняка уже обыскался… Ведь в отсутствие отца она обязана была вместо него собирать нечистоты по улицам. Магдалене очень повезет, если по возвращении ее не упрячут в камеру. Вместе с пижоном-лекарем… Но прежде Куизль как следует надает дочери по шее.