За ее спиной с чашей в
руках, мелькнула шестнадцатилетняя Лада, третья и самая младшая
дочь Гостомысла, все еще девица, на которую облизывалось еще больше
варягов и местных отпрысков племенных вождей.
«Отличный ресурс для
заключения с кем-нибудь более тесных союзнических отношений», –
мельком подумал Рюрик.
– Что с ней? – спросил
он у Умилы, не желавшей впускать в комнату князя.
– Ей
нездоровится…
– Заболела чем или
забеременела?
– Еще
неясно…
– Понятно.
«И ведь не в первый
раз уже так…» – припомнил схожие недомогания жены князь.
Вот только раньше он
не придавал этому большого значения, тут других проблем хватало –
племена замирял, носился по всему северу Руси свесив язык на плечо,
да и воспитание своеобразно в отношении женщин. Ну а что не смогла
родить, так то бывает. А вот обновленному князю происходящее
активно не нравилось, сразу заподозрив неладное.
Рюрик, отодвинув
Умилу, вошел в спальню Ефанды. Она лежала на ложе, укрытая одеялами
и шкурами, и попыталась подняться при помощи одной из
служанок.
– Муж мой…
– Лежи.
Вид у Ефанды был не
ахти, осунувшаяся, бледная, вся в холодном поту, темные круги под
глазами. Сейчас она была тенью себя прежней, крепкой девки, что
называется кровь с молоком.
«Да еще навоняли так,
что дышать нечем, – подумал Рюрик, покосившись на курильни, возле
которой, что-то бормоча, крутилась какая-то женщина неопределенного
возраста – волховица богини Дары. – А не из-за этих ли бабок-ежек,
что появляются каждый раз, как только появляются все признаки
беременности у супруги, у меня так долго наследника не
было?»
Слишком уж плохо
выглядела Ефанда, так что волей-неволей приходила мысль об
отравлении под видом лечения, чтобы вытравить плод. Эту мысль
следовало хорошенько обдумать и с кое-кем обсудить, чтобы
подтвердить или опровергнуть подозрение. Очень уж оно тяжелое и с
далеко идущими последствиями, чтобы рубить сплеча. Тут нужно знать
наверняка.
Рюрик провел ладонью
по потному лбу Ефанды и пока волховица смотрела в другую сторону
понюхал руку. Но из-за сильного задымления, разобрать что-то было
сложно, что только усиливало подозрение.