Джек вспомнил, что так и держит в руках рюмку. Он сделал большой глоток: резкий вкус виски был необходим, чтобы вернуть его смятенные чувства в норму.
– Вас удивляют мои слова? – спросила Флер. – В Библии очень определенно сказано о прелюбодеянии и его последствиях. «Да будут преданы смерти и прелюбодей, и прелюбодейка». Левит, глава двадцатая.
– В Библии также четко сказано насчет первого камня.
Язык у Джека словно опух, так что он удивлялся, как вообще еще может говорить.
Флер кивнула.
– Я рада, что вы можете цитировать Священное писание.
– В детстве я выучил немало стихов Библии. Большую часть по-немецки.
Он сделал еще глоток. «Не плачь по мне, Аргентина» надсадно звенела у него в голове.
– Что меня удивляет, – сказала Флер, – так это то, с кем вы сейчас имеете дело. – Она сделала шаг вперед и дотронулась до его запястья. Джек с трудом не позволил себе содрогнуться. – Сенатор Хартманн ведь стал наследником той клики Рузвельт – Холмс, которая чуть было не уничтожила нашу страну в сороковых годах. Тогда вы спасли нас от этих людей, а теперь снова клюнули на лозунги гуманистов-либералов.
– Я такой, – ему удалось ухмыльнуться, – пропащий.
– Я подумала, что вы могли бы снова спастись.
Ее пальцы скользили по его сильному запястью.
«Вот уж действительно шлюха господня», – подумалось Джеку.
– Мне хотелось поговорить с вами лично. Вот почему я здесь в… – она гулко засмеялась, – в этом сборище нечестивых.
– Всем полезно изредка посещать места, им не подобающие.
Джек смотрел на нее, и к его горлу подступала тошнота. Он понял, что Флер ван Ренссэйлер – самая гадкая сучка из всех, кто ему только встречался в жизни. Включая его третью жену.
– Я подумала, что мы могли бы встретиться. Поговорить о… политике. Поговорить о сенаторе Хартманне и преподобном Барнете.
– Барнет хочет отправить меня в концентрационный лагерь.
– Вас – нет. Вы доказали свой патриотизм. Господь превратил ваше проклятье в благословение.
Во рту у Джека стояла горечь.
– Рад узнать, что я не подлежу божественной облаве. А как насчет всех остальных бедняг, заполучивших дикую карту?
– Мне хотелось бы все вам объяснить. Помочь вернуться на путь истинный. На путь преподобного Барнета и моего отца.
Гнев Джека наконец вырвался на поверхность. Он увидел голову Логана, возвышающегося над толпой делегатов, и понял, что пора уходить.