Выйдя из квартиры, Дьячков обнаружил напарника на лестнице. Тот сидел на ступеньках, курил и невесело думал о своем. Дьячков также закурил.
– С кухней закончили. Остались ванная и туалет. Но… Пустой он, Илюх.
– Понял уже, – пробурчал Быков.
– Порожняк. Б… дь.
– Значит, не дома хранит.
– Ну а где? Гаража у него нет. Может, сарай где-нибудь поблизости снимает? Или тот же гараж…?
– Этого мы уже не узнаем.
Быкову не хотелось смаковать ситуацию. Встав, он щелчком отправил окурок на межэтажную площадку. Дымящийся бычок приземлился прямо под железной дверью межэтажной кладовой кого-то из соседей Иконникова. Только что ускользнувшего от оперов Иконникова…
– Убедился? – ворчал Шершук, когда опера вернулись в управление с пустыми руками. – Убедился, Быков? Я же говорил, надо его попасти сначала было. Человечка подвести, закупочку организовать. Нет, б… дь, тебе приспичило! «Ускользнет Иконник, ускользнет!» Теперь доволен?
Быков помолчал.
– Филипп Львович, я вот думаю… Может, его предупредил кто-то?
Шершук выкатил на Быкова глаза.
– Чего? И кто же, например?
– Цирик. Он в обезьяннике в Дзержинке. Может, через кого-то из тамошних постояльцев Иконнику маляву толкнул. Или позвонил. Сами знаете, как у нас в Дзержинке…
– Может, и так, – огрызнулся Шершук. – А может, он телепат. А может, Иконник вообще чистый. Много чего может быть, Быков. Да вот только толку-то теперь отмазы придумывать, почему у тебя облом вышел?
– Дайте мне его потрясти.
– Чего? И как ты это себе представляешь?
Конец ознакомительного фрагмента.