Как бы там ни было, сейчас следовало привыкать к тому, что я
теперь одна. Первые несколько дней в Тэймире я провела на чердаке,
а точнее, в снятой мною каморке. Лежать на скрипучей кушетке и
глядеть в потолок было единственным, чего я хотела. Все мои
стремления, тяга к жизни остались где-то далеко, в стенах МАМ. Днем
меня не отпускали воспоминания о прошлом. Перед глазами вставало
Пограничье, детство. Казалось, что, несмотря на болезни, счастливее
времени не было в моей жизни. Любящие мать и отец, родной дом,
такой уютный; Ким, что считает меня родной сестрой и самым близким
человеком на свете. Наши шалости, казавшиеся настоящими
приключениями, полными опасностей.
Потом перед глазами вставал совершенно другой образ. Волосы,
алые, будто кровь, и глаза, такие темные, что можно утонуть в той
бездне, которая таится на их дне. И как же сильно в такие моменты
мне хотелось почувствовать тепло его рук, услышать его голос,
который скажет, что все хорошо, и пообещает забрать боль,
притаившуюся в сердце. Но вот на смену тоске приходит ярость,
которая затмевает собой все прочие чувства. Наверное, будь он
рядом, я не смогла бы себя контролировать.
«Ненавижу», — рычит демон, царапая когтями деревянный пол
комнаты на чердаке. И вновь приходит беспамятство. Сон принимает
сознание в свои заботливые объятия, постепенно сменяющиеся железной
хваткой кошмара, страшнее которого может быть лишь реальность.
С тех самых пор Ким приходил ко мне каждую ночь. Какие-то сны о
нем я помнила хорошо и ярко, другие же просто исчезали в
предрассветной дымке, оставляя лишь горькое послевкусие и чувство
того, что брат до сих пор где-то рядом.
Не могу сказать точно, сколько дней провела я на чердаке
таверны, но вывел меня из этого состояния мой самый верный друг,
который помогал мне не забывать о том, что я еще жива, — голод.
Подниматься с постели не хотелось, но мысли о еде все же
пересилили. Наскоро одевшись, я решила причесаться, поскольку
волосы на голове сильно походили на воронье гнездо. Именно тогда я
поняла, что не все так просто в этой жизни беглеца... Краска Рэйны
практически исчезла. Волосы казались дымчато-серыми, с проблесками
серебристой седины. Одним словом, «ведьма обыкновенная, одна
штука». Накинув на голову капюшон, я спустилась на первый этаж и
попросила натаскать мне в комнату горячей воды. Привыкать к тому,
что в нашем мире водопровод — это большая редкость, оказалось
весьма затруднительно. Вдоволь наплескавшись в тесной лохани, я
втерла зеленую кашицу из трав в волосы.