– С сегодняшнего дня повстанцы намерены атаковать касты, начиная с Двоек и ниже, – зловеще добавил король.
Это было страшно. Нас не смогли заставить покинуть Отбор ради наших близких, но теперь большая часть населения нашей страны будет желать, чтобы мы ушли. И чем дольше мы будем упорствовать, тем сильнее нас будут ненавидеть за то, что ставим под угрозу чужие жизни.
– Это поистине печальная новость, мой король, – произнес Гаврил, прерывая молчание.
Король кивнул:
– Конечно, мы найдем какое-нибудь решение. Но за сегодняшний день мы получили сообщения о пяти нападениях в пяти различных провинциях. Все они были направлены против Двоек и стоили жизни по меньшей мере одному человеку.
Рука, которой я зажимала рот, переместилась к сердцу. По нашей вине погибли люди!
– Пока что, – продолжал король Кларксон, – мы рекомендуем вам не отходить далеко от дома и принять все необходимые меры безопасности.
– Превосходный совет, мой король, – кивнул Гаврил, оборачиваясь к нам. – Девушки, не хотите что-нибудь добавить?
Элиза молча покачала головой.
Крисс собралась с духом:
– Я знаю, что Двойки и Тройки находятся под угрозой, но ваши дома безопаснее, чем дома тех, кто ниже вас кастой. Если вы сможете приютить у себя семью Четверок или Пятерок, которые хорошо вам знакомы, думаю, это будет очень хорошая идея.
– Берегите себя, – кивнула Селеста. – Делайте то, что скажет король.
Она обернулась ко мне, и я запоздало спохватилась, что от меня тоже ждут каких-то слов. Обыкновенно, если я в эфире «Вестей» терялась и не знала, как быть, то украдкой смотрела на Максона, надеясь получить от него безмолвный совет. Вот и сейчас я по привычке попыталась отыскать его глаза. Однако он сидел, разглядывая собственные колени, так что я не увидела ничего, кроме его светловолосой макушки.
Разумеется, он беспокоился за своих подданных. Но дело было не только в заботе о народе. Он понимал, что мы можем уехать.
Более того, разве это не наш долг? Сколько Пятерок могут лишиться жизни, пока я тут сижу в ярком свете софитов в дворцовой студии?
С другой стороны, почему я – или любая из девушек – должна взваливать на себя груз ответственности? Это ведь не мы лишаем людей жизни. Я припомнила все, что говорили Август с Джорджией, и поняла, что нам остается лишь одна возможность.