– Все предельно просто, Хэрриет. Эта тема не для меня.
– Ты хочешь сказать – она тебе не по плечу?
Перчатка – пусть и невидимая – была брошена на самую середину сверкающего полировкой стола, и Доусон это отлично понимал.
– Я хочу сказать – я не пишу о подобных вещах. Святочные рассказики не мой конек, как ты отлично знаешь. Кроме того, обычно я сам нахожу, о чем мне писать.
– Так найди! – Хэрриет сложила руки на груди. – Дай мне наконец увидеть, как действует гений горячего репортажа, о котором мне все уши прожужжали! Я хочу своими глазами наблюдать работу великого журналиста, которого все хорошо знают и любят и которого превозносят до небес за свежесть взгляда, умение найти неожиданный ракурс и обнажить перед читателями всю подноготную сложной проблемы! – Она выдержала крохотную паузу. – Ну так что, Доусон?.. Будешь писать про слепых воздухоплавателей?
Из последних сил сохраняя невозмутимый вид, Доусон отрицательно покачал головой.
– Я использовал не все отгулы, – сказал он. – У меня есть еще по меньшей мере неделя.
– Ты и так отдыхал почти полмесяца!
– Мне этого мало.
– Почему?
– Потому что я вернулся из страны, где идет война.
– Тебя никто не заставлял торчать там… столько времени. Ты мог бы вернуться в любой момент.
Доусон усмехнулся одними губами:
– Не мог. Там было слишком много острых тем, о которых мне хотелось бы написать.
– Слушай, Доусон, кого ты пытаешься обмануть? – фыркнула Хэрриет. – Если тебе, как большинству мужчин, нравится щеголять в военной форме и играть в войнушку, что ж – времени у тебя было достаточно. Ты проторчал в Афганистане почти девять месяцев, причем за счет журнала, и… В общем, если бы две недели назад ты не вернулся сам, мне, как главному редактору, пришлось бы употребить власть, чтобы отозвать тебя оттуда.
– Полегче на поворотах, Хэрриет. Иначе я могу подумать, будто ты мне завидуешь.
– Завидую? Чему именно?
– Ни один из твоих материалов никогда не входил в шорт-лист Пулитцеровской премии[4].
– Ну, о том, что твои статьи номинированы на премию, мы знаем только с твоих слов. Допускаю, что это были просто слухи… которые ты сам же и распустил. Как бы то ни было, премию ты пока не получил, а раз так… В общем, иди работай. Я и так потратила на тебя слишком много времени, а у меня еще полно дел. Впрочем… – Она слегка приподняла тщательно подведенную бровь. – …Если Мистер Гений Журналистики желает сдать ключи от редакционной раздевалки, уговаривать не буду. Вольному воля! Бухгалтерия у нас работает каждый день, так что выходное пособие ты можешь получить уже сегодня, в крайнем случае – завтра. Что скажешь?