Берни налил себе кофе и подсел к столу.
– А я уж хотела на тебя обидеться, – сказала Амелия с улыбкой.
– Это еще за что? – удивился старик, дуя на свой горячий кофе.
– Подумала, что, пока я была в Саванне, ты уехал. – Зимой Берни жил где-то в Северном Мичигане.
– Не попрощавшись с тобой? Да ни за что!
– Вчера вечером у тебя было темно.
– Вчера я весь день собирал вещи, потом прибирался… Устал как собака, вот и лег пораньше.
– Понятно. – Амелия кивнула. – Разве фирма, у которой мы снимаем дома, не делает генеральную уборку после отъезда жильцов? У нее есть для этого специально обученные люди. Зачем же было самому напрягаться?
– Я знаю, просто не хочу оставлять после себя свинарник. Не люблю, когда посторонние люди роются в моем мусоре.
– Тогда почему не позвал на помощь меня или Стеф?
Берни улыбнулся:
– Я видел вас на пляже, и мне показалось, вы прекрасно проводите время. Не хотелось вас отвлекать.
– Грант, вытри губы, пожалуйста, – проговорила Амелия и только закатила глаза, когда младший сын с готовностью вытер рот подолом футболки. Берни снова ухмыльнулся.
– Когда же ты уезжаешь? – спросила она.
– Послезавтра. Пора возвращаться домой, готовиться к долгой зимовке.
– Не хочешь немного задержаться, пока погода позволяет? Или вообще переселиться на остров и жить здесь постоянно?
Берни покачал головой.
– Мой дом там, в Мичигане, – сказал он с ноткой грусти в голосе. – Ты ведь сама знаешь, как это бывает.
Амелия кивнула. Она знала, что Берни и его жена, о которой он часто вспоминал, много лет прожили на одном и том же месте. Жена умерла довольно давно, но старик до сих пор по ней тосковал и не хотел покидать город, в котором она была похоронена. Берни много раз говорил, что, когда придет его час, он хотел бы лежать рядом с человеком, которого любит.
– Ну, тогда хотя бы попрощаемся, как следует, – сказала Амелия и, перегнувшись через стол, похлопала старика по руке.
– Привет, Берни!.. – сказала Стеф, проходя через кухню в прачечную с охапкой простыней. – Потрясающе выглядишь! И рубашка отличная, кстати. Последний писк!
Рубашка у старика была ярко-розовой, как оперение фламинго, в тон розовых полосок на его широких шортах-бермудах.
– Спасибо. Это новая…
Амелия спрятала улыбку. Шутливые заигрывания юной няни неизменно смущали старика.
Тем временем Стеф вернулась в кухню.