* * *
Удерживать Мо на расстоянии становилось все труднее. Все-таки мы с ней не виделись более двух лет со дня нашей свадьбы. Всевозможные отговорки по поводу учебы в Принстоне или внезапной болезни начинали становиться подозрительными. Эдуард стал беспокоиться по этому поводу, ведь он считал себя ответственным за безопасность всего клана. Мы должны были вести себя так, чтобы не вызывать ни малейших подозрений у людей.
Диксон предлагал слетать к ней зимой, пока пасмурных дней на Южном побережье будет максимум, но мы все никак не могли уловить самый удачный момент для поездки. Он разрывался между двумя сроками – Рождеством или последней неделей февраля. Но случай, как всегда, решил за нас.
Прекрасным декабрьским вечером, когда Ханна заснула в своей половине дома (дядя Келлан постарался на славу, когда книги стало некуда складывать, достроил еще две комнаты), мы с Эдуардом удобно расположились у камина после удачной охоты. Я взглянула на Эдуарда, в объятьях которого полулежала. Он задумчиво смотрел на огонь в камине и был похож на прекрасную статую – его волосы были, как всегда, взъерошены, а блики огня делали глаза похожими на жидкое золото. Когда мой взгляд скользнул по широким плечам и рельефной груди, то я отчего-то счастливо вздохнула. Не знаю, о чем он думает в такие моменты, но он вдруг посмотрел на меня, улыбнулся и наклонился надо мной, чтобы поцеловать. Его руки при этом начали медленно спускаться вниз, но тут внезапно зазвонил телефон, который я оставила на низком столике у камина. От огорчения я зарычала, думая, куда бы его зашвырнуть. Но Эдуард глянул на циферблат и сказал:
– Это твоя мама. Поговори с ней, я никуда не денусь, честно! – сказал он и многозначительно поднял брови.
Я пробурчала что-то не совсем вежливое и взяла телефон. Мо стала звонить в последнее время все чаще и чаще, неустанно делясь последними новостями своей жизни. Меня это раздражало, потому что я, как заметил однажды Эдуард, фиговая врунья. А врать приходилось много и постоянно.
Мо бодро затараторила:
– Бэль, здравствуй, ты не занята сейчас, может быть, я отвлекаю тебя от учебы?
По официальной версии, мы сейчас должны находиться в Принстоне и уже заканчивать первый семестр обучения. На самом деле, руководство Университета согласилось на дистанционное обучение, приняв во внимание тот факт, что мое подорванное здоровье после тропической лихорадки, которую я якобы подцепила в свадебном путешествии, требует постоянного наблюдения у Диксона, хотя бы в течении года. Это ложь № 1. Вот ложь № 2: мой голос после жуткой болезни изменился и после проблем с кожей у меня на лице появились уродливые рубцы. Поэтому я пошла на пластическую операцию и немного не похожа на себя прежнюю на тех фотографиях, которые я высылаю маме по электронной почте. Да, кстати, и на солнце мне лучше реже появляться, чтобы кожу не повредить. Представьте, что я вынуждена все это рассказывать собственной матери! Правда, моя высокоморальная часть успокаивается тем, что я делаю это ради ее безопасности: мы ни каким образом не должны рисковать жизнью моих родителей.