Пока папа досматривал очередной блок новостей, мы с Эдуардом, морщась и корча рожи, готовили человеческую еду.
– Ужас, как это можно есть, – шепотом жаловалась я.
Эдуард тихо хихикал рядом.
– Попробуй просто не дышать.
– Не-а, тогда мясо может пригореть.
На самом деле я чувствовала запах не только мяса и других продуктов. Я чувствовала запах клея, которым был склеен пакет с молоком, запах солидола на деталях плиты, вонь отбеливателя, который стоял с закрученной крышкой в ванной наверху. Но самым приятным запахом был запах горячей крови Генри, благодаря которому я уже целый час мучилась от невыносимой жажды. Она раздирала мой мозг, веля наброситься на бьющуюся жилку на шее родного отца. Но я держалась, беря пример с Эдуарда. В данный момент я почти ненавидела свою новую вампирскую сущность.
После второй порции мясного жаркого Генри улыбался, как довольный кот. Из вежливости он предложил нам к нему присоединиться. Но мы почти одновременно заявили, что не голодны. Генри молча опустил глаза и принялся за еду. Потом, попробовав мое жаркое, он улыбнулся и весело спросил:
– Бэль, может, переедете жить ко мне? А то я совсем истощаю от голода!
– Я бы с радостью, но только куда мы поставим рояль Эдуарда? – отшучивалась я.
– Я не против, только Ханну возьмите!
– О, тогда придется и Брукса с собой привезти! Эти двое просто не мыслят свою жизнь друг без друга!
– Эх, молодость, эх, любовь! – сказал он, и мы понимающе рассмеялись.
Эдуард, вдруг став серьезным, сказал:
– Генри, кстати, вы в курсе, что Мо решила приехать на Рождество в Бейнбридж и просто мечтает познакомиться с Ханной?
Над столом повисло тяжелое молчание. Генри заерзал на стуле и, хмыкнув в усы, сказал:
– Видимо, кулинария как средство смягчить собеседника перед тяжелым разговором – любимая стратегия семьи Сигнетов.
Спокойно смотря ему в глаза, я сказала:
– Папа, мы бы хотели знать слово в слово, что ты рассказывал Мо о Ханне. От этого многое зависит, – практически умоляющим голосом сказала я.
Генри ответил:
– Бэль, Эдуард, я должен попросить у вас прощения. Ведь я обещал, что сохраню вашу тайну от всех, включая Мо. Я был осторожен, как только мог. Никому ничего не рассказывал, придерживался в разговорах с другими «официальной версии». Мне ужасно хотелось повесить фото Ханны в доме или хотя бы поставить его на своем рабочем столе! Вы же знаете, как я ее люблю! Но я и этого себе не позволял. Я даже предположить себе не мог, что я так просто нарушу данное вам слово!