Шудар задохнулся, закашлялся, и от него пошла ощутимая волна страха. Он покраснел еще больше и растерянно залепетал:
– Нет, нет… мы согласны! Только одна проблема – у нас не так много жилья! Придется тесниться!
– Придется – и потеснитесь, – холодно отрезал Нед. – Харог, занимаешься завалом. Ты старший среди оставшихся здесь деревенских. Бордонар, Васаба – за мной в деревню! Эй, кто хочет со мной в деревню? Нужен десяток бойцов!
– Я! Я! – наперебой закричали арды, стремящиеся увильнуть от работ по расчистке дороги. Нед отобрал десяток – пятерых мужчин и пять женщин, и скоро те шагали по тракту, весело пыля ногами по утоптанным колеям и с интересом поглядывая по сторонам.
Посмотреть было на что после заснеженных северных просторов. Теплое море, зеленые холмы, леса, зеленеющие под ярким солнцем, – все это казалось прекрасной мечтой.
Нед осмотрелся, вздохнул и тихо спросил у принца:
– Как думаешь, почему здесь так тепло, что и зимы настоящей, как на севере – со снегом и стужами, не бывает? Какова причина того, что так тепло? Скоро зима, но я никогда не видел здесь снега, кроме как в горах. Дожди бывают. И то – довольно теплые…
– А вот это интересный вопрос, – блеснул глазами Бордонар, – я читал в трактатах ученых, например Суена Сатольского и Утрука Азурского и еще пары естествознателей, что виной всему мощное теплое течение, которое идет от Южного материка прямиком к нашему, Срединному. Оно разделяется на две части, обходит наш материк, похожий на большой, слегка изогнутый корабль, и потом рассеивается где-то в океане. До Северного материка и островной системы тепло уже почти не доходит. То есть мы живем в некой теплице, будто нарочно устроенной богами. Большего никто не знает – например, откуда взялось теплое течение, почему оно вообще есть, почему на Южном материке так жарко, – все это ждет своих исследователей. Честно говоря, я больше интересовался магией, чем естествознанием, но кое-что все-таки узнал об этом мире. Волей-неволей узнаешь, перелистывая тысячи свитков и книг. Так что, друг мой, ничего удивительного нет – если только не все удивительно! – Бордонар радостно расхохотался. – Мы же ничего, ну ничего не знаем о мире! И скорее всего, никогда и не узнаем. Тычемся, как слепые детеныши мугры, ищем знания – а узнаем лишь крохи.