– Пожалуйста, – хрипло повторил Кинаро и погладил большими пальцами тонкую кожу на запястьях. – Просто доверься, я не обижу тебя.
Она едва слышно всхлипнула, прикусив губу. Данри подался вперёд и прижался к её рту. Эрмеара отпрянула, при этом ей пришлось отпустить подол рубашки, иначе он бы задрался ещё выше. Ладони парня обхватили лицо королевы, не дав отвернуться, язык погладил напряжённые губы, однако не пытался пробраться за них, хотя очень хотелось. Девушка дрожала, но не отталкивала его. Пальцы стиснули покрывало, она сражалась с эмоциями и убеждала себя, что ничего страшного не происходит. Ей ведь нравились эти поцелуи, пусть и настойчивые, но вместе с тем мягкие и нежные. Эрмеара снова отвлеклась и не уловила, когда мужские пальцы тихонько потянули завязки на вороте рубашки.
Её величество издала протестующий возглас и вцепилась в запястья Данри.
– Ну что ты, хорошая моя. – Юноша отстранился и вгляделся в лицо Эрми, растерянное и одновременно взволнованное. – Я просто сниму рубашку, – терпеливо повторил он. – Тут совсем темно, я даже ничего не разгляжу…
– Я не могу, – пробормотала королева, и голос сорвался.
– Тогда закрой глаза, – бархатистый шёпот вызвал очередную волну обжигающих мурашек.
Чуткие пальцы медленно поглаживали шею, его горячее, неровное дыхание согревало губы королевы, и внутри всё скрутила такая болезненно-сладкая истома, что хозяйка спальни не сдержала тихого, протяжного стона. Крепко зажмурившись, едва не плача от противоречивых эмоций и ощущений, Эрмеара заставила себя разжать пальцы и уронила руки обратно на покрывало. Сердце билось тяжёлыми толчками, разгоняя густую, как сироп, кровь, губы пересохли.
– Что же ты так боишься-то? Я же не страшный. Ну, вот смотри. – Данри было уже плевать, что он обращается к королеве, сейчас перед ним сидела не правительница Алевидии, а взволнованная, немного испуганная происходящим с ней девушка.
Она хихикнула и открыла глаза. И правда, ни рогов, ни копыт…
– Посмотри. – В темноте Дан перехватил её ладони и положил на свои голые плечи. – Я человек. Самый обычный и совсем не страшный. А вот голова – трогай, трогай, видишь, там даже рогов нет. И глаза у меня в темноте не светятся и зубы, дай палец, видишь, не острые.
И тут же эти зубы слегка прикусили указательный палец, мешая Эрмеаре освободиться. Она снова хихикнула.