– Чьи?
– Ваши, разумеется. О цене поговорим позже.
Бонжелень мысленно похвалил себя за то, что не стал возражать на предложение месье Лопухина. Или это свыше послали в голову желание промолчать? Да без разницы, маркиз все равно осознавал неизбежность операции и ее независимость от мнения формального владельца компании. Как бы то ни было, он выйдет из щекотливой ситуации с прибылью и новыми кораблями. К сожалению, парусными, так как использование паровых машин в любых перевозках запатентовано Российской империей, и авторское право строго охраняется министерством госбезопасности. Всезнающее ведомство графа Бенкендорфа не дремлет, и нарушитель очень быстро почувствует в собственном кармане длинную руку Санкт-Петербурга.
– А что делать с наличными, Иван Михайлович?
– Если они вообще будут, маркиз. Но давайте решать проблемы по мере их поступления.
Чуть позже в Лондоне происходил еще один любопытный разговор, напрямую касающийся судьбы арматора и его предприятия. Седой господин с безупречной военной выправкой выговаривал сидящему с бокалом бренди собеседнику:
– Как вы могли дать согласие на оплату наличными, сэр Роберт? Казначейство не собирается рисковать такой внушительной суммой, да и принц-регент традиционно будет недоволен. Надо же до такого додуматься!
– Питер! – С другом детства герцог мог себе позволить фамильярность. – Кто говорит о миллионе? Маркиз де Бонжелень и сам понимает несуразность этой цифры.
– Тем более. Мог выдать чек, а потом его опротестовать.
– Не будем мелочиться, Питер. Привезу маркизу тысяч десять задатка, а после выхода кораблей в море тут же все и конфискуем, обвинив нашего друга в шпионаже в пользу России.
– Что, он на самом деле шпионит?
– Не думаю, но в столь тяжелые времена любого можно арестовать по обвинению в государственной измене и работе на Санкт-Петербург, и парламент будет рукоплескать героям, разоблачившим негодяя. И никто не спросит о доказательствах, Питер!
– Даже десять тысяч…
Герцог усмехнулся:
– Я готов вложить в операцию личные средства, но в таком случае хочу рассчитывать на половину состояния покойного маркиза.
– Покойного?
– А зачем он нам живой нужен?
Человек с военной выправкой помассировал плечо, до сих пор ноющее к непогоде из-за полученной в Испании раны. Французов он не любил в любом виде, но предпочитал сходиться с ними в открытом бою, а не резать тайком. Да, порой приходилось делать и такое, но там все объяснялось военной необходимостью. Но, с другой стороны, такие деньги и практически ничьи…