— Да, Тим и Рекс, — сказали из дымной
полутьмы салона.
— Отлично. Выстрелов, вроде, не было... Тогда выходим
по одному. Как только посчитаем потери, валим лесом через
сухую балку! Все помнят маршрут?
Нестройный хор голосов известил, мол да, все усвоили. Седой
наклонился и Глеб замычал от боли, когда его потянули
за рукав.
— Тяжелый, черт, — посетовал седой. — Боб, давай
первым лезь, поможешь мне поднять парнишку.
Мимо Глеба прошмыгнула широкая фигура: подтянулась на руках
и исчезла в разбитом окне. Потом на Глеба навалились
слева. Сверху опустилась ладонь, схватила его за загривок
и под треск расползающейся по швам рубашки потянула
к себе.
Глеба спустили на землю и потащили прочь
от дымящего аппарата: по лицу иногда хлестко били тонкие
ветки, среди темных сосновых лап маячило светлеющее небо. Следом
выбрались на воздух и остальные сопровождающие. Мужчины,
ругаясь кто во что горазд, немедленно рассредоточились
недалеко от места крушения, целя стволами куда-то
в сторону дороги, гладкое серое полотно было хорошо видно
сквозь пролом в кустах. Последней на искореженном кузове
появилась девичья фигурка. Она пригнулась настороженно, замерцала,
как переносная голограмма при нехватке питания, спрыгнула
на траву и исчезла в кустах.
Кажется, Глебу стало хуже. Да, во время разговора
с девушкой в салоне он чувствовал явные улучшения:
нога болела все меньше, даже мог немного пошевелить и рукой.
Но сейчас, как будто все возвращалось к прежнему его
состоянию, Глеб слабел с каждой секундой. Словно была между
ним и той пигалицей какая-то связь, однако стоило ей уйти
и ниточка, удерживающая в нем жизнь, оборвалась.
Он лежал на сухих иголках под молодыми сосенками
и в который уже раз готовился умереть.
Из омута дурных мыслей парня вывела очередная жесткая
оплеуха, потом еще и еще. Лишь на четвертой он нашел
в себе силы, чтобы поднять руку. Прикрыл щеку ладонью.
— Эй! Да сколько можно-то?! — зло выдавил Глеб
из себя и закашлялся. Сырой утренний воздух неприятно
обволакивал гортань. Парень глянул вверх: над ним навис седой
и помогавший ему огромный детина с бездушными
глазами-буравчиками. В руках он держал снятый
с предохранителя разрядник.
— Идти можешь? — без особого участия в голосе
спросил седой.
— Нет, нога сломана.
— Странно. Конечность должна уже восстановиться, —
слегка удивленно проговорил мучитель. Затем протянул загадочно:
— А-а, так это только оттого, что еще не знаешь
о способностях Айги! Боб, подними его... Ты же
не тряпка, парень. Ну-ка, пробуй давай, а то нам
с ношей тяжело придется.