Глеб почувствовал себя неуютно: будто не цедурианца
заметили эфесы, а его самого. Казалось, ему заглянули
в самую душу, поворошили там слегка и, не найдя
ничего ценного, наплевали издевательски.
Две пары глаз метнулись к выходу. Невольный наблюдатель
действа тоже оказался не пальцем деланный, сообразил что
к чему и решил делать ноги. Картинка затряслась,
замелькали камни, приблизился скелет мелиоративной установки,
за которым прятался двухместный флаер. Видение подернулось
рябью.
— Все, уходим, — непререкаемо сообщила девчонка.
Взмахнула рукой и погасила экран.
— Но я досмотреть хотел, — обиженно возразил
Глеб. Он наблюдал за картинкой со стороны
и воспринимал происходящее, как остросюжетный фильм.
— Ты видел, чем все закончилось, — сухо ответила
девушка и без замаха нанесла удар кулаком ему
в переносицу.
— Ай! За что?! — воскликнул парень. Откинув
голову назад, схватился за нос. Вскочил на ноги
и засопел возмущенно.
— Это тебе авансом, — пожала она плечами и тоже
поднялась. — Обещала же сделать больно?
— Но я ни о чем таком не думал
даже.
— А и не надо, — направляясь прочь,
бросила она. — Все — иллюзия. Тебя затягивало в нее,
а чип в голове цедуринца уже деградирует.
К кристаллам перестал поступать кислород. — Она
обернулась на миг: — Если не хочешь остаться тут
навсегда, не отставай и помни о том —
кто ты.
— Это такая проверка?
— Это такая неудачная попытка придать тебе ума.
И дальше она пошла не оглядываясь
и не говоря ни слова.
«Иллюзия?» — подумал Глеб. Убрал руки от переносицы,
взглянул на ладони — крови не было, как
и боли.
Он нагнал девушку, пошел рядом погруженный в раздумья:
«Что значит — придать ума? Неужели, эта кукла считает его
таким глупым?»
А потом впереди стало светлее, проявился белый дверной
проем, из которого потянуло утренней сыростью. Глеб закашлялся
и открыл глаза.
Вот теперь он хорошо прочувствовал, какова на самом
деле реальность. Неподъемной тяжестью навалилась боль: гудела
голова, стреляло в ногу. Во рту пересохло, горло драло
жесткой щеткой. Отвратная смесь запахов разлитого спиртного —
от коньяков до водки — с изысканной вонью
горелой плоти мутила сознание.
Не выдержав, Глеб упал на бок и его все-таки
стошнило.
— Не заляпайся, — попросила девушка, снимая
с него обруч. — А то нам еще в отдел
в одной машине ехать. На вот, утрись.