Пожалуй, на таком крепком фундаменте вполне можно выстроить счастливую жизнь. Кишан будет обожать меня, и рано или поздно между нами тоже возникнет особая связь. Со временем мое упрямое сердце смягчится и позволит Кишану завладеть им целиком. Я не знала, когда это случится, но надеялась, что нам обоим не придется слишком долго ждать.
Наверху снова что-то разбилось, и мы с Кишаном разняли объятия.
– Поговори с ним, Келлс, – тактично предложил Кишан.
Кивнув, я отправилась в комнату Рена. Пришло время поговорить начистоту. Столько всего произошло после того, как к нему вернулась память! Во что бы то ни стало мне нужно было добиться, чтобы Рен смирился с тем, что я выбрала Кишана.
Он сидел за столом, глядя в окно на бассейн. По всему полу валялись бумаги и записи. Сорванная со стены книжная полка лежала сверху, как будто рухнула под собственной тяжестью. Я стала собирать бумаги и увидела, что это стихи.
– Чего тебе надо, Келси? – тихо спросил Рен, не оборачиваясь.
– Я пришла посмотреть, что тут был за грохот. Ты что, охотился на лося?
– Тебя не касается то, чем я занимаюсь в своей комнате.
Я вздохнула.
– Касается, когда ты занимаешься этим с таким грохотом.
– Отлично. В следующий раз, когда моя жизнь будет разрушена, я постараюсь выражать свое отчаяние потише и подальше, чтобы не потревожить твои нежные чувства.
– У тебя всегда был дар преувеличивать.
Рен обернулся и недоверчиво уставился на меня.
– Единственное преувеличение я сделал, допустив наличие у тебя нежных чувств. Очевидно, это не твой случай. Чувствительная женщина всегда признает, что ошиблась. Чувствительная женщина слушается своего сердца. Чувствительная женщина не отталкивает мужчину, которого любит. Неужели ты не понимаешь, что я едва не потерял тебя навсегда? Неужели ты не способна почувствовать, что я пережил? Одна мысль о том, что Локеш может с тобой сделать, была выше моих сил… Ты знаешь, что я чувствовал тебя? Твой страх, твой ужас – я испытывал все это вместе с тобой. Я неделю не спал и каждую минуту этого окаянного бодрствования терзался мыслями о том, что ты сейчас страдаешь, что тебе плохо. Единственное, что позволило мне сохранить рассудок, – это надежда вернуть тебя, обнять, прижать к себе и знать, что ты в безопасности.
– Рен…
Но он не дал мне ничего сказать.