– Откуда тут это взялось? – спросила я.
– Понятия не имею, – ответил Кишан. – Эту часть джунглей я знаю как свои пять пальцев и головой ручаюсь, что тут никогда даже поляны не было, не говоря уже о месте для посадки целого самолета!
– Держитесь, ребятки, – предупредил Мерфи. – Сейчас будет довольно жестко.
Он описал еще один круг над джунглями и начал снижаться. Я услышала, как верхушки деревьев прошелестели по брюху самолета. Когда шасси коснулись земли, наш старенький летательный аппарат с рычанием запрыгал и затрясся, грозя развалиться на куски, но Мерфи хладнокровно вырулил и остановился, а мы все благополучно выбрались наружу.
В своем письме мистер Кадам просил Рена и Кишана выкопать ему могилу в саду. Принцы в скорбном молчании унесли тело умершего вниз по склону, а мы с Мерфи и Нилимой присели в теньке, приготовившись ждать.
– Это же уму непостижимо, а? – пожаловался Мерфи. – Надо ж удумать такое – велеть похоронить себя в глуши, на краю света! Нет, вы как хотите, а я никогда этого не пойму!
Я сочувственно погладила старика по руке, но не стала его разубеждать, зато уговорила Нилиму выпить немного сока. Было очень жарко. В джунглях даже в декабре гораздо теплее, чем в самые знойные летние деньки у нас в Орегоне. Меньше чем за сутки мы переместились из гималайской зимы в тропики.
Мерфи тем временем продолжал говорить. К счастью, он не нуждался в собеседниках, потому что Нилима не проронила ни слова.
– Вы знаете, когда мы с Кадамом впервые встретились? О, это было давненько, в Китае, во время Второй мировой. Мы с ним сошлись еще до того, как Америка вступила в войну, еще до «Летающего тигра» – так называлось наше добровольческое военно-воздушное подразделение. Во время войны Кадам не раз приходил к нам на помощь в трудных случаях. Он частенько бывал за переводчика у нашего командира, старины Шеннолта. Кадам в те годы владел компанией, занимавшейся обслуживанием наших самолетов, «Кёртиссов Р-40», так что он несколько раз приезжал к нам, расспрашивал пилотов, все допытывался, что и как можно улучшить. Как-то раз, когда наш переводчик был в отъезде, Кадам предложил свою помощь. С тех пор он в каждый свой приезд непременно останавливался в штабе.
Надо мной он вечно подшучивал, все больше за мою бесшабашность, ведь я был тогда восемнадцатилетним мальчишкой из эскадрильи «Ангелы ада», влюбленным в небо и моторы. Эта страсть нас и сблизила. В жизни не встречал человека, так одержимого авиацией, как наш старина Кадам!