Марго вскинула брови, с удивлением уставилась на меня. Так где-то, пожалуй, все на меня сейчас смотрели. Это, конечно, новость, и для меня самого, и для дяди Гриши тоже. Я поспешил уточнить смысл:
– Я не женат ещё, да… Но где-то же она есть, ждёт… И потом, дети должны быть, наверное… Потом… В будущем. – Сказал, и умолк. Потому что всё сказал. Раскрыл смысл. Куда уж понятнее. Похоже не для всех.
– Ничего, и она, и дети твои подождут. Тем более, что их и нет, – теперь уже точно с ехидцей, съязвила Марго, и отвернулась.
Ну, язва, ну, стерва, ну… Я подходящего эпитета ей не находил. Ну, выскочка! А как это бы сейчас надо! А потому что во всех смыслах сразу была. Такая она, такая… журналистка, понимаешь, ходячая!
– Дети, вы только не ссорьтесь, сейчас, пожалуйста, – заметил главред, протирая очки. – В такой трудный и ответственный для нас час.
– Волька, сынок…
– Ладно, я согласен. Но только…
– Да-да-да! Как скажешь, всё только с твоего согласия. Всё только… Молодец! Умница! – неожиданно восторженно подпрыгнув, подскочила ко мне эта, юная журналистка, схватила мою голову и успела два раза чмокнуть в щёки, но я вывернулся. Резко и окончательно. Ну, ничего себе! Ещё и при всех. Ну… Меня в жар бросило, словно я опять в той пижаме, но уже при всех… Ну, дура, ну, идиотка, ну… придурочная… Пацанка сумасшедшая. Пацанка… Последнее определение меня полностью разрядило. Она точно сумасшедшая! Да, и её главред тоже. Они все… кроме меня и дяди Гриши.
На этом первое совещание и закончилось. На моём согласии. Спасибо мне, получается. Поставил точку. Старики, естественно, остались разрабатывать план действий на ближайшие дни. Я уселся перед телевизором, хотя он меня не интересовал, я ещё «в разговоре был». А Марго ушла на кухню готовить чай. Вот это нормальный расклад. Это для неё, это катит, подумал я, и злорадно усмехнулся.
Ольга Леонардовна согласилась на встречу с Игорем Ильичом неожиданно легко, но не так как он рассчитывал, а в её машине. Она улетала в Берн, на Международный симпозиум. Подхватила Игоря Ильича уже на выходе из мэрии, как чемодан. Она, лёгкая и по девичьи стройная, в строгом европейском костюме, с золотой брошкой на отвороте костюма, в короткой юбке, в бесцветных колготках, с модной причёской и дневным макияжем, пахнущая тонкими духами, улыбчивая и сияющая, цокая высокими каблучками туфель, в тон шарфику на её шее, в сопровождении своего секретаря, позволила Игорю Ильичу поцеловать свою руку, вполуха слушая восторженные комплименты в свой адрес, прошла к машине. Рукой и взглядом отпустив секретаря, расположилась на заднем сиденье лимузина, позволила Игорю Ильичу сесть рядом, с той же светлой улыбкой кивнула водителю «трогай», повернулась к своему гостю, ну!