– Мне кажется, что в этом отеле меня дурачат, как молокососа! – воскликнул он. – Советую им быть осторожными, не то они увидят, что не на такого напали. Чёрт возьми, если этот мальчишка не найдет моего сапога, то не сдобровать им! Я понимаю шутки, мистер Холмс, но на этот раз они хватили через меру.
– Вы все еще ищете свой сапог?
– Да, сэр, и намерен его найти.
– Но ведь вы же говорили, что это был новый коричневый сапог.
– Да, сэр. A теперь это старый черный.
– Что! Неужели?..
– Именно. У меня было всего три пары сапог: новые коричневые, старые черные и эти из лакированной кожи, что на мне. В прошлую ночь у меня взяли один коричневый сапог, а сегодня стибрили черный. Ну, нашли вы его? Да говорите же и не стойте так, выпучив глаза.
На сцену появился взволнованный немец-лакей.
– Нет, сэр. Я справлялся во всем отеле и ничего не мог узнать.
– Хорошо! Или сапог будет мне возвращен до захода солнца, или я пойду к хозяину и скажу ему, что моментально выезжаю из его отеля.
– Он будет найден, сэр… обещаю вам, что если вы только потерпите, он будет найден.
– Надеюсь, иначе это будет последняя вещь, которую я теряю в этом притоне воров. Однако, простите меня, мистер Холмс, что я беспокою вас такими пустяками.
– Я думаю, что это стоит беспокойства.
– Вы как будто сериозно смотрите на это дело.
– Чем вы это все объясняете?
– Я и не пробую объяснять этого случая. Он мне кажется крайне нелепым и странным.
– Да, странный, пожалуй, – произнес Холмс в раздумье.
– Что вы-то сами о нем думаете?
– Я не скажу, что в настоящее время понимаю его. Это очень сложная штука, сэр Генри. Если связать с этим смерть вашего дяди, то я скажу, что из пятисот дел первейшей важности, которыми мне приходилось заниматься, ни одно не затрагивало меня так глубоко. Но у нас в руках несколько нитей и все шансы за то, что не та, так другая из них приведет нас к истине. Мы можем потратить время, руководствуясь не той, которой следует, но рано или поздно мы нападем на верную дорогу.
Мы приятно провели время за завтраком и очень мало говорили о деле, которое нас свело. И только когда перешли в частную гостиную Генри Баскервиля, Холмс спросил его, что он намерен делать.
– Отправиться в Баскервиль-голль.
– Когда?
– В конце недели.
– В сущности, – сказал Холмс, – я нахожу ваше решение разумным. Для меня вполне очевидно, что в Лондоне следят за вами, а в миллионном населении этого громадного города трудно узнать, кто следит и какая его цель. Если его намерения злостные, то он может причинить вам несчастие, и мы бессильны его предотвратить. Вы не знали, доктор Мортимер, что сегодня утром за вами следили по пятам от моего дома?