Гонорар от «Металликгрупп» с лихвой покрыл бы издержки на годовую аренду квартиры, и еще кое-что осталось бы, как говорится, на жизнь. Конечно, без излишеств.
– Обрадовала ты меня, Настя. Итак, где встретимся? – уточнил Богдан.
– Давай завтра в «Койоте», ровно в полдень? Идет?
– Нет, не идет. Давай лучше в другом месте, – тут же запротестовал Князев.
Учитывая события сегодняшней ночи, завтра появляться в этом месте было опасно.
Повисла длинная пауза.
– Ладно, – наконец-то отозвалась Настя.
– Жду тебя завтра в полдень в кафе «Цезарь». Это у Курского вокзала, – предложил бывший прапорщик.
– Да знаю я, где это. – Бубликова вздохнула. – В общем, до завтра. – Затем она что-то вспомнила и добавила: – Захвати свое водительское удостоверение. Пригодится. Все. Пока. – Настя отключилась.
Утомленный Князев приложил «таблетку» к домофону, торопливо поднялся по ступенькам на третий этаж, несколько раз провернул ключ в замочной скважине входной двери. Он прикрыл ее за собой, так и не дошел до комнаты, плюхнулся в кресло, стоявшее в прихожей. Глаза его моментально закрылись, и он погрузился в беспробудный сон.
Илья Петрович Довлатов никогда не закрывался в своем кабинете, который оборудовал в одном из гостевых домиков «Дубравы». Но сегодня он изменил своей привычке. Отчего начальник охраны – сутулый блондин с трудно выговариваемой фамилией Камышегородский – около минуты топтался перед закрытой дверью, а потом все-таки пару раз дернул за ручку. Он точно знал, что хозяин находится по ту сторону.
– Да хорош тебе, Григорий! Так и дверное полотно сломать можно. А оно, между прочим, дорогое. Из карельской березы, – раздался из-за закрытой двери раздраженный голос Довлатова, после чего защелкали замки.
– Илья Петрович, вы же никогда раньше… – затараторил Камышегородский, проходя в кабинет.
Но владелец «Дубравы» остановил его взмахом руки. Мол, помолчи! И без тебя голова раскалывается.
Начальник охраны внял совету, смолк и опустился в кресло. Довлатов же не спешил садиться. Какое-то время он кружил по кабинету, что-то бубня себе под нос, в конце концов устроился за своим массивным дубовым столом и тут же скрестил руки на груди.
– Ну что, Григорий? – Он прищурился. – Я жду объяснений.
– Каких объяснений, Илья Петрович? – прикинулся дурачком Камышегородский.