В общем от меня отстали. Или сделали
вид, что я пока не интересен. Но вот отпускать не стали, а сказали,
что я теперь буду учиться в военной академии. Не было печали, блин.
И повели меня устраиваться на новое место, которое станет моим
домом на долгие года.
Привели меня в длинное двухэтажное
здание, в помещение в котором стояло около десяти двухэтажных
кроватей, в данный момент пустовавших.
– Сейчас все на занятиях. Но скоро
вернуться. Ты можешь занять вон ту кровать – указали мне на саму
близкую к двери кровать. Вещи можешь положить в тумбочку рядом.
– Угу. – бурчу под нос
– На все про все у тебя минут
двадцать, потом вернуться твои однокурсники и будет построение, на
котором тебя познакомят со всеми.
– Ага.
– Все располагайся, а я пошел. И
учти, за тобой пристально наблюдают – и сопровождающий указал на
угол комнаты, в котором на потолке виднелась какая-то
выпуклость.
Сопровождающий ушел, а я решил, что
раз мне предстоит жить тут долгое время, то нужно подготовиться к
встрече со своими одно-груп-никами. И встретить я их решил, как
учил меня отец: «Главное сразу дать понять кто главный! А лучше,
чем показ силы ничего нет!».
Ну, вот я и решил, что раз уж
показывать свою силу, то во всей красе. Правда потом вспомнилась
мама, она всегда начинала знакомство с легкой шутки, и я решил
немного переиграть свой план.
В итоге, когда в помещение вбежали
мои ровесники, я встал с дальней кровати, потянулся, накинул на
себя иллюзию отца и сказал самым строгим голосом:
– Привет, еда!
Отступление 2
– Степан Михайлович, разрешите? –
протиснулась в приоткрытую дверь голова.
– А, Кирилл. Заходи. Чего у тебя?
– оторвался от бумаг генерал – лейтенант.
– Да, я собственно по новенькому
пришел. Слышали может уже?
– Поэтому, как его… – начальник
академии поискал на столе листок и подняв перед глазами зачитал –
Инсендио Афи Аветаавали. Наслышан.
– Что думаете? История какая-то
странная.
– А что тут думать Кирилл? Я
тогда еще замом был, у4чавствовал так с казать в разборе
происходящего. Пацан к нам поступил без основных знаний. Ни языка,
ни обычных поведенческих правил общества. Ничего. И нет, он не был
дикарем. Какие-то манеры у него были, только отличные от наших. ДА
и говорил он на странном языке, после того как он исчез, мы записи
научникам отдали, так ответ пришел, что такого языка на земле
нет.