, пепельницами, мензурками на водяной бане, колбами, керамическими ступками и ампулами с декантатором
[30]. Четверо мужчин в белых халатах стояли, склонившись над микроскопами. Один из них подогрел серебристый резервуар на горелке Бунзена, завинтил муфту, осторожно перелил содержимое в сосуд с желтым раствором, взял шпатель, потом вытянул руку и слегка взболтал колбу. Жидкость приобрела темно-зеленый цвет.
– Катастрофа! – воскликнул круглолицый мужчина с ежиком седых волос.
– Но мы взяли тот же образец, – заметил другой.
– Значит, это очередной вид, – ответил стоявший по другую сторону стола сотрудник.
– Тем хуже, начнем все сначала с другими пробами.
Плечи поникли, раздались разочарованные перешептывания: «Не везет так не везет…», «Сил моих нет…», «У нас никогда ничего не выйдет…».
В этот момент седовласый заметил стоящего в дверях Йозефа.
– Меня зовут Йозеф Каплан, я только что приехал.
– Каплан?.. Быть того не может! Они что, издеваются? Я ведь объяснил, что вы меня не интересуете. Мы здесь все биологи, а мне необходим энтомолог!
Карьера Йозефа в Институте Пастера началась не самым удачным образом. Его патрон Эдмон Сержан не поинтересовался, как прошло путешествие, не спросил, легко ли он нашел новое место работы. Внешне Сержан выглядел вполне любезным и благодушным, но Йозеф сразу понял: это такой же «маленький капрал», каких он в избытке повидал в больнице.
Он молча последовал за Сержаном в его кабинет на втором этаже. Здесь царил идеальный порядок. Профессор позвонил в Париж и целый час пытался выяснить, кто прислал к нему Каплана. Он повторял, что проблема не в Каплане, что он наверняка замечательный микробиолог, раз уж так блеснул на экзамене, но ему, Сержану, нужен энтомолог, желательно – доктор наук, на крайний случай – ветеринар, и он говорил об этом Герену, и повторял Трефуэлю, и целый год писал в заявках, которые, очевидно, никто не читал или читал, но плевать на них хотел, так что нет смысла множить бесполезные отчеты.
Услышав, что Йозефа послал в Алжир лично Луи Мартен, удрученный Сержан сказал невидимому собеседнику, что не имеет желания говорить с Мартеном, медленно опустил на рычаг трубку, как будто она весила тонну, и надолго задумался. Йозеф понял, что его вот-вот отправят восвояси, и решил, что, пожалуй, задержится в Алжире: на несколько недель денег хватит.