Сержан только что не рыдал, разглядывая подготовленные Йозефом стекла под микроскопом.
– Это ужасно, – шептал он, – просто ужасно! Слава богу, заражено всего десять процентов поголовья. Для начала нужно изолировать здоровых особей. Обычно пик заражения приходится на апрель, весь год активны только два вида клещей, притом не самые опасные.
Посевы культур показали, что увеличенная доза концентрированного хинина эффективна против акариаз[69], и Йозефу удалось найти точную дозировку. Эпидемия сократила поголовье на треть. Было решено провести превентивную вакцинацию, несмотря на довольно высокую стоимость процедуры. За прививки отвечал Йозеф. Он составил календарь противоклещевой обработки и трудился без сна и отдыха, подтверждая правоту старинной поговорки, гласящей, что исследователю нужней всего чугунная задница.
Сержан, живший с семьей на последнем этаже институтского здания, предоставил в распоряжение Йозефа свою ванную, жена профессора варила ему крепкий кофе и кормила домашним печеньем. Обнаружив Йозефа спящим в лаборатории, мадам Сержан начинала стыдить мужа: каждый руководитель – даже самый выдающийся – должен заботиться о своих служащих, кроме того, закон о сорокачасовой рабочей неделе распространяется и на молодых врачей института (эта часть отповеди сильнее всего раздражала директора). Мадам Сержан отсылала Йозефа домой отдыхать, напоминая, что Господь запрещает работать по воскресеньям. Она настоятельно советовала ему не тратить выходной на работу: «Вот доживете до возраста моего мужа, тогда и станете торчать в лаборатории семь дней в неделю!»
Йозеф преуспел, но больше всего его радовал не научный успех, а то, что его наконец-то приняли в команду. Коллеги спрашивали, как идут дела, интересовались его мнением о своих исследованиях, приглашали на воскресный обед. Пообщавшись с девушками из «хороших» алжирских семей (они оказались такими же скучными, как пражские девицы), Йозеф стал отказываться от приглашений под предлогом невероятной загруженности.
* * *
Возможно, белое солнце этой волшебной страны размягчало мозги ее обитателей или по-весеннему теплая зима расслабляла их волю, но алжирцы свято верили, что войны не будет. Они исходили из простого арифметического подсчета. Последняя война унесла жизни девяти миллионов человек, восемь миллионов стали калеками, Германия потеряла убитыми четыре миллиона и не могла об этом забыть. Ну не сошли же они, в самом деле, с ума, чтобы снова полезть на рожон? Устрашение? Да. Блеф? Почему бы и нет? Каждый двигает собственные фигуры, пытается добиться преимуществ, сильные подставляют слабых… такова жизнь, в последний момент все остановятся.