— Восемнадцать, недурно! — сосчитал
Томас Мардармонт, подходя к месту схватки. — И с десяток внутри
валяется.
— Это сколько же они людей
перепортили! — возмутился Батлер, вытирая клевец об траву. — Ты где
был, некромант?
— Свинкам колыбельные пел, — ласково
улыбнулся Томас. Гном обернулся — чудовищные кабаны неподвижно
застыли в подсохшей грязи.
Кёрт Олясин заглянул внутрь старого
форта. Казалось, воздух там тихонько звенит и потрескивает. Вокруг
обветшалых каменных стен, надстроенных частоколом, мерцал чистый
хаос. Обычные люди, войдя сюда, сами стали бы одержимыми. Но Воины
Хаоса были людьми необычными — энтропийное заражение на них не
действовало.
Фириэль вскарабкалась на стену и с
высоты оглядела внутренний двор.
— Живых нет, — она перепрыгнула
частокол и исчезла.
— Кэррот, раны, — напомнила Наумбия.
Её тёмные локоны торчали в разные стороны, как всегда, когда она
применяла электричество. Кёрт взглянул на плечо — стёганка порвана
и окровавлена. Рука ноет, голова сбоку рассечена — когда успел?
Азарт схватки прошёл, и по мышцам
разлилась истома.
— Как вообще люди раньше сражались,
без целительных чар? — задался он вопросом, останавливая
кровотечение. — Это же насколько отчаянными надо быть!
— Раньше... — пробурчал Батлер. —
Раньше, говорят, и у куриц зубов не было!
Волшебница, залечившая его ссадины,
повернулась к Олясину:
— Чары не повод лезть в мясорубку.
План же был — сперва магия, потом рукопашная, а вы сразу
набросились...
— Это всё они, — Кёрт кивнул на
одержимых. Шноррел обречённо вздохнула:
— Вот отрубят тебе полбашки, и что,
соединительной тканью её заращивать? Умней ты от этого точно не
станешь... хоть какой-то порядок у нас должен быть!
— Нам бы до кукловода добраться, пока
он ещё чего не удумал, — прервал её гном.
Укрепление долго стояло заброшенным,
каменная кладка поросла мхом и местами осыпалась. В глубине,
забившись в донжон, как личинка в трухлявый пень, скрывался
носитель хаоса. Это он перестраивал форт трудом одержимых —
кривобокая башня стояла в лесах, по двору разбросаны
стройматериалы. Трупы, ещё дымящиеся после удара молнии, усугубляли
царивший здесь беспорядок. Дурно пахло. Шумело в ушах. Что-то тяжко
ворочалось в груде обломков. По утробному хрюканью Наумбия поняла,
что это ещё один кабан, которого завалило лесами, рухнувшими от её
первой молнии.