— В его мотивы я не верю, но о пророчестве он, во всяком случае,
не соврал. Не знаю, как всё остальное, правда... И с защитой крови
что-то не сходится — не может она быть завязана на абсолютно чужой
дом и семью, тем более — такую. Вот это точно или заблуждение, или
ложь. И ещё... Он открытым текстом сам признал свою ошибку, чего
старается не делать. Собственно, я вообще не могу такого вспомнить,
чтобы он первым заговорил о своей ошибке... Даже не знаю, как это
понимать.
— Вероятно, он посчитал, что это поможет завоевать моё доверие,
— предположила Госпожа. — Да, по одной беседе профиль не
составишь... Но уже ясно, что это мой уровень. Ты пока что
свободен, но вскоре можешь понадобиться, поэтому оставайся на
острове.
— Будет исполнено, — Бродяга поднялся и бросил в камин горсть
порошка. — База.
* * *
Гарри привычно потёр шрам на лбу. Иногда он сам себе удивлялся,
и сейчас как раз был один из таких моментов.
Вот уж точно, на всякого мудреца довольно простоты. И если
десятилетний мальчишка, пусть и умный, на мудреца не тянет, то
почему об этом не подумала Учитель, оставалось только гадать.
Наверно, привыкла к канадским порядкам...
Так или иначе, подать запрос о наследстве и о порядке опеки они
сообразили только несколько дней назад. И даже получив ответ, Гарри
не мог понять, почему не подумал об этом раньше...
А документы оказались весьма занимательными, и даже написаны
почти нормальным английским языком, а не хитроумным
юридическим.
Начали с завещания — и выяснилось, что Гарри Поттер довольно
богат — вместе с причитавшейся ему долей в имуществе Блэков
получалось больше трёхсот тысяч галлеонов. Ещё был участок с
разрушенным домом в Годрикс-холлоу... И всё. Никаких замков,
сокровищниц и прочего, о чём Гарри иногда потихоньку мечтал, но
тоже неплохо.
С опекунством всё оказалось куда сложнее — Учитель даже
пригласила своего поверенного-мага, чтобы во всём разобраться.
Очень уж запутанно и бестолково всё было сделано — как всегда у
магов.
По идее, его опекуном был тот самый Альбус Дамблдор, но он
передал эту обязанность «добродетельной семье сквибов» (тут
поверенному пришлось объяснять Гарри, что это не издевательство, а
традиционное выражение вроде «Корона против такого-то»), оставив за
собой доступ к деньгам. Впрочем, брал он только причитающееся
опекуну, обменивал на фунты и переводил Дурслям. Что, само собой,
не мешало им орать, что он нахлебник, которого терпят лишь из
милости.