Психологически Октавий уже был готов к переговорам, не смущала и разница в возрасте – им сорок и сорок шесть, ему двадцать, он годился им в сыновья. Октавиан твёрдо знал: он нужен им, а они ему. И как бы Антоний ни издевался над ним, утверждая, что за усыновление заплачено постыдной ценой в постели Цезаря, ему-то легитимный союзник просто необходим, ведь это его, Марка Антония, римский сенат объявил «врагом отечества».
Утро выдалось туманным. Серая пелена, застилая русло речушки и цепляясь за пойменные деревья и кусты, ползла вверх по лесистым холмам, местами разрываясь на голой каменистой поверхности. В одном из таких разрывов показался остров. Его можно принять за участок речного берега с выброшенными во время осеннего половодья корягами и валунами. Но, хотя и не видно из-за тумана воды, присмотревшись, понимаешь, что это остров, поскольку речной мусор охватывает противоположные стороны участка, делая его приметным.
Свита Октавиана состояла из половины преторианской когорты. Сопровождал его и друг детства Марк Агриппа, приведший ему на помощь в борьбе с сенатом македонские легионы. Второй друг детства Гай Меценат остался в Риме, информировать, присматривая за действиями сената.
Меры предосторожности приняты по всем правилам римской военной науки, с тыловым резервом и фланговой защитой. В качестве разведки выслали отряд из десяти всадников, возглавляемый центурионом Карнелием.
Кавалеристы, не снаряжённые для боя, налегке без панцирей, одетые лишь в туники и плащи, но в шлемах и с длинными кинжалами на поясах энергично перескочив речку, спрятанную туманной полосой, оказались на открытом острове. Горнист призывно протрубил, ему ответили из тумана с другого берега. Всё стихло, и в напряжённом ожидании слышался лишь шорох реки, но вот его монотонность разбавили ржание и лошадиный топот, донесшие с той стороны, и, наконец, над туманом показались шлемы с высокими гребнями.
Передний всадник держал в руке длинный пилиниум (метательное копьё) остриём вниз с белым треугольным флажком на конце вверху. Кавалькада, переправляясь вслед за парламентёром и оказавшись на острове, шагом приблизилась к разведчикам Октавиана.
Всадники смешались, оставив сторонним наблюдателям возможность различать их лишь по шлемам. Так продолжалось некоторое время, затем из общей группы выделились двое, один с пилиниумом, другой, по определению Октавиана, центурион Карнелий. Выехав на середину острова, спутник центуриона воткнул в песок копьё. Пожав руки друг другу, они разъехались, за ними последовали их товарищи, но только разведчики Октавиана переправились на один берег, а люди Лепида и Антония на другой.