Тогда я не обратил внимания на сие грозное предупреждение, но почему-то запомнил эти слова. Я продолжал расти, читать в любых мыслимых и немыслимых позах, учиться, учиться и еще раз учиться. Тогда компьютеров не было, ибо я родился, страшно подумать, в конце пятидесятых годов. (Мне обидно за Тома Хэнкса в фильме «Ларри Краун», когда его очаровательная сокурсница-скутерша поддела его таким образом). Хочу сказать, что стульев и парт хватало и в то время.
Напоминали ли мне о моей осанке за столом? Конечно, да, и это была мама, на слова которой я привычно не обращал никакого внимания. Я рос подвижным мальчиком, бегал на улице, играл в футбол, хоккей и другие подвижные игры на свежем воздухе, в общем, был нормальным пацаном. В детстве, до школы, правда, я переболел всеми детскими болезнями, в чем подозреваю маму, чрезмерно оберегавшую меня от переохлаждений и пичкавшей манной кашкой. Конечно, она все это делала не преднамеренно, какая же мама пожелает зла своему чаду! У родителей есть свои установки, которые они получили в свою очередь от своих родителей, от врачей, соседей, ТВ и т. д.
Окончив школу, я поступил в институт; позвоночник все еще не давал знать о своем существовании. Конечно, имели место такие ситуации, когда вследствие неправильного подъема тяжестей у меня неожиданно начинала болеть спина, но это быстро проходило, и на это я не обращал никакого внимания. Институт также был успешно окончен, и я приступил к работе, как тогда говорили, на производстве. Это была морская буровая платформа. Работа была не сидячая, приходилось поднимать определенные тяжести, но я был осторожен, и меня обходили стороной различные прострелы, радикулиты, в общем, острые состояния, при которых, как говорится, не мил белый свет. Отработав два года на буровой, я поступил на очную аспирантуру и вернулся в свою альма-матер. Таким образом я приобщился к сидячему образу жизни.
Напоминаю, в те времена еще не было персональных компьютеров, и Билл Гейтс только приступал к созданию своей империи. Тогдашние компьютеры представляли собой гигантские ящики с загадочно мигающими лампочками, для общения с которыми необходимо было писать программы на перфолентах и перфокартах, непонятные обычному смертному. Тогда уже, как я предполагаю, у меня выработалась осанка «спина колесом», что меня нисколько не беспокоило. Так я проучился в аспирантуре три года. Никаких звоночков от позвоночков. Я остался на кафедре после окончания аспирантуры и стал заниматься научной работой.